Здесь собраны все отрывочные мысли и фразы, которые не удалось увязать в основной текст, а выкидывать было жалко. Поэтому, кстати, кладовка расположена в центре – чтобы не так далеко было ходить из каждого конца текста. Конечно, можно сделать систему гиперссылок, чтобы скакать туда-сюда, но это уже не совсем книга в классическом её понимании.
Чрезмерная доступность порождает избалованность.
Хорошая мысль на дороге не валяется. И отказываться от неё только потому, что она не влезает в твой замысел (или у тебя не хватает терпения или уверенности туда её пристроить) – расточительно. Вызвать второй раз умную мысль будет очень тяжело. Я это уже говорил и ещё раз повторю.
Кладовка должна быть у каждого уважающего себя писателя. Главное – не пускай в неё посторонних, чтобы не топтали в закромах грязными сапогами. Сюда же у тебя допуск, потому что это учебная кладовка. В мою личную я тебя на вытянутый выстрел не подпущу.
***
У мальчиков в юношестве ломается голос. Поэтому юных певцов вокалу стараются плотно учить тогда, когда голос уже переломался. Потому как не все выдерживают испытания второй постановки техники на два разных, по сути, горла.
С нами нечто похожее тоже случается. Только не раз и не два. Нас начинает тяготить наш стиль. Метафоры кажутся избитыми, подходы – банальными, сюжетные повороты – откровенно тупыми.
Всё нормально, дружок. Ты вырос из своей раковины, она трещит под твоим телом и тебя пора обзаводиться корпусом покрепче. А так же узнать много нового о своём разуме. А заодно чувствах и точке зрения.
Знакомо, да? Зато у тебя есть возможность вновь стать молодым.
Эдакое триединство одного существа. Смирись, ты эволюционируешь. И лучше помогай своему организму в этом процессе. Застрять в переходном периоде – весьма кисло.
Ты же не аксолотль.
Это как раз хороший повод взяться за что-то принципиально новое. И крепко отложенное старое. Или то и другое вместе. Шансы, что оно получится, гораздо выше, чем были раньше.
Не отрицаю, это не самый простой период. Он малоприятный, муторный, длительный и полный неопределённостей. Но он делает тебя принципиально лучше – и как писателя, и как человека.
Потом, уже с высоты собственного опыта, просматривая старые тексты, ты увидишь, что это не была революция. Отдельные поползновения проскальзывали и раньше. Их становилось всё больше, больше… пока однажды их не накопилось столько, что они перевесили и стали доминировать в твоей стилистике.
