– Нет…
Для Кирилла её «нет» прозвучало, как «да», он страстно прильнул к её губам коротким поцелуем, отчего она вообще потеряла ориентацию в пространстве, потом схватил за руку и потащил из кабинета.
Через секретарскую они проскочили с такой скоростью, что Маринка, удивлённая столь быстро преобразившимся шефом (а она-то, уж, готовилась к очередной порции его язвительных замечаний), даже не успела спросить, когда он вернётся.
В кабинете бухгалтерии Кирилл сгрёб сумочку и одежду Олеси, не выпуская её руки из своей, и, потащив дальше, зашёл с нею в лифт. Не обращая внимания на находившихся в лифте сотрудников, взял её в кольцо своих рук и опять прильнул в поцелуе, как будто очередную дозу дурманящей инъекции влил ей в рот. Пока они лавировали между машинами на парковке до автомобиля шефа, он успел сделать несколько звонков. Но кому он звонил и о чём говорил, Олеся не разобрала. Для неё картинки окружающей действительности мелькали пёстрыми всполохами, как в детском калейдоскопе.
Кирилл уверенно вёл машину одной рукой, а второй не выпускал Олесину руку, как будто боялся, что она может улететь в любую минуту, выпорхнуть бабочкой из не плотно сжатой ладошки, развеяться, как дым, как наваждение. На каждом красном сигнале светофора подносил её руку к губам и нежно целовал мягкую детскую ладошку. Олеся не могла говорить, она вся была на эмоциях, в чувствах. Ей было всё равно – куда ехать с ним, на сколько. Долго сдерживаемую плотину любви прорвало и затопило всё вокруг. Она только ощущала, что он чем-то встревожен, и, чтобы успокоить, ласково потёрлась щекой о костяшки его пальцев, чем ещё больше его возбуждила.
Кирилла разрывало от слов любви, как тогда, летом, после выпускного, двадцать лет назад, но он сдерживал себя, боясь опять поторопиться и этим всё испортить. Нет уж, сначала Олеся станет Стаховой, а потом всё остальное. А ехали они в ЗАГС, с которым ещё четыре дня назад договорился Сергей Васильевич о быстрой регистрации брака. Он был единственным человеком на фирме, который знал о шефе всё, или почти всё, и никогда не задавал лишних вопросов. Единственный раз он прямо, по-мужски, призвал Кирилла Андреевича к ответу после того злополучного вечера у шефа в загородном доме. Удовлетворился историей любви Кирилла к Олесе, рассказанной без прикрас, без оправдания его вины перед ней за потерю ребёнка, и дальше помогал шефу, уже не выясняя – зачем и почему.
В ЗАГСе Олеся, как загипнотизированная, покорно подписала все документы, за пять минут превратившись из Бахрушиной в Стахову, и они поехали в ней домой. Как и в прошлый раз, Кирилл забрал из её пляшущих рук ключи, открыл дверь, но только в этот раз зашёл. Мельком отметил маленькие размеры квартиры, успел очередной раз возмутиться наглостью наследников Бахрушина, но отложил эту ситуацию в сторону. Пока. Он обязательно с ней разберётся, но потом. Сейчас главное была Олеся, которая стояла посередине комнаты у себя дома, как в гостях, и со странной смесью обожания и вопроса смотрела на него…
