При мысле о Марине сердце споткнулось.
– А рекомендации?
– Советую настоять на том, чтобы «Аристотель» сменил курс. Когда произойдет взрыв, капитан направит лайнер на Проксиму Центавра, ближайшую к Солнечной системе звезду. Рядом с ней вращается планета земного типа – Проксима b. Очевидное решение. Но людям нельзя там появляться.
– Почему?
– Я не должен об этом говорить.
– Как тогда я смогу убедить?
– Сможешь. Если очень постараешься.
ИИ замолчал. Меня потрясывало. Солнце неотвратимо скатывалось за горизонт. Небо залило густой пурпурной краской, которая, вместе с зеленью леса на противоположном берегу, отражалась на поверхности реки. Редкие разноцветные облака безмятежно зависли над головой. В высокой траве звенели цикады. Ко мне подлетела бабочка и, покружив немного, устроилась на плече. Ее темно-коричневые крылья с красными и белыми полосками припорошило пыльцой.
Неужели, это последний закат, который я видел?
Марина пришла поздно. Сослалась на то, что нужно срочно доделать работу, и попыталась скрыться в кабинете. Я остановил ее и пересказал все, что услышал от Сатори Накамото.
– Какого черта, Сергей? Я ведь уже сказала тебе, что никуда не поеду. Думаешь, эта сказочка изменит мое решение?
Я остался перед закрытой дверью с полным пониманием того, что выгляжу круглым идиотом. Пробовал стучать, но услышал только крик с той стороны:
– Оставь уже меня в покое!
Действительно. Принять реальность того, что со мной связался мистер Сатори, было сложно.
Может быть весь наш разговор – игра моего возбужденного разума? А если я не уверен сам, то разве мне поверят другие? Если нельзя ничего изменить, то должен ли я попытаться? Я чувствовал себя Джордано Бруно, восходящим на костер за убеждения, с той лишь разницей, что не имел никаких доказательств собственной правоты, да и сам в ней сомневался. Опасность была велика настолько, что я торговался с собой, пытаясь найти подвох и убедиться, что в действительности ни Земле, ни Марине ничего не угрожает.
Я с трудом заснул и плохо спал. Мне снился огромный взрыв, в котором Земля вспыхивает и рассыпается черным пеплом, словно спичечная головка.
Наутро я принял решение действовать, быстро собрался и, не позавтракав, вылетел в Лабораторию.
Нанга-Парбат было видно за сотни километров. Гора стремительно приближалась, величественная и прекрасная, как всегда. Глайдер приземлился на Сказочные луга, и я, спотыкаясь, побежал к дверям Лаборатории. Петр Иванович был в своем кабинете. Встретил меня хмуро, по-видимому, уже знал об эксперименте.
