Нет, ответила хозяйка.
Они были похожи?
Нет, но сестры не обязательно похожи, правда? Нет, здесь дело в другом, но в чем именно, она сказать не может. В любом случае, они не были англичанками. Это были немки. Дочь рatronne, которая их обслуживала, это подтвердила. Они из Арнхена, сказала она.
Тогда, может, одна из них и украла сумочку англичанки, спросил полицейский.
Возможно. Они вели себя очень странно.
В каком смысле странно?
Рatronne объяснить затруднилась. Видимо, это заявление основывалось на том факте, что они много смеялись.
Полицейское расследование сразу переместилось в район Лиможа. Были прочесаны реки и пруды. Пресса в течение нескольких недель проявляла нездоровый интерес к результатам поисков.
В этом белом месте, где я себя обнаружила, я тихо плыла по течению. Я улыбалась и держала руки сложенными на груди. Мои волосы плыли следом. Где-то вдалеке раздавался прекрасный звук. Я так и не поняла, было ли это хоровое пение, или какой-то оркестр. Кажется, я не идентифицировала этот звук с музыкой. Кажется, я вообще ни с чем его не идентифицировала. Просто он был почти невыносимо прекрасным. Иногда мне казалось, что что-то болит, но я не была в этом уверена. Я не знала, боль это на самом деле, или глубокая печаль, или это имеет какое-то отношение к природе самого звука, но возникало это всегда ненадолго.
Однажды я услышала, как голос отчетливо произнес: "Мисс Масбу?" - но я находилась так далеко, что даже не подумала ответить. И вообще, это не мое имя, зачем же отвечать? Обращались не ко мне. У меня совсем другое имя. Я пыталась вспомнить его, но не могла. Это не имело значения. Оно мне было не нужно.
В другой раз, когда я тихо плыла по длинному, заросшему тростником ручью, я без всякого предупреждения очутилась на каменистой отмели: спину оцарапали колючие камни, зазубренные, острые как бритва, скалы. Внезапная мучительная боль пронзила все тело от шеи до ступней. Я вскрикнула. Я была в ярости. Но потом услышала вдалеке звук, похожий на пение, и ручей постепенно становился все глубже и глубже, пока не превратился в тенистый пруд, я снова мягко плыла сквозь струящиеся водоросли, и вода согревала меня и баюкала.
Однажды, помню, поймала обрывок мысли, имя: Тони. Но оно для меня ничего не значило, и я его отпустила, оно отцепилось и уплыло от меня прочь во тьму воды, и там утонуло.
Это было очень приятно - бездумное, расслабленное состояние бесконечного дрейфующего плавания. Я была счастлива. Я лежала почти на дне глубокого пруда, течения остались выше, выше осталась даже сама возможность движения, а я спокойно отдыхала в ложе из легких водорослей, сонно паря во времени, и вдруг неожиданно и совершенно против желания начала подниматься, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, - меня стремительно тащило вверх сквозь толщу воды. Что-то силой заставило меня преодолевать гравитацию, и боль от этого была невыносимой. Я этого не желала: мне хотелось и дальше дрейфовать со сложенными на груди руками и развевающимися в воде волосами. В гневе, оттого что меня побеспокоили, я лягалась, махала руками и сопротивлялась, но продолжала свой головокружительный подъем по спирали. Я открыла рот, чтобы кричать, но в него хлынула вода. Я стала отплевываться и закашлялась. Нестерпимая боль разрывала все тело. Мне показалось, что я сейчас взорвусь. Послышался звук разбиваемого стекла, и я выскочила на поверхность, как пробка из бутылки, и шлепнулась на кровать, сухую и горячую, как печка.
