– Останови! – попросила она.
– А пакетик зачем? – бросил Лёшка.
– Останови! – загробным голосом повторила Янка.
Он взглянул на неё недовольно, но спорить не стал. Затем покинул свободную от машин полосу, и подобрался к обочине. Янка выскочила, не обращая внимания на грязь. До ближайших деревьев было не добежать! Но она все равно отошла в сторонку. Снежный наст под ногами похрустывал, норовя обвалиться. А содержимое желудка торопилось выйти наружу. Янка наспех стянула волосы на затылке и приступила к делу. Спазмы мучили пищевод, глаза слезились, и казалось, что это не закончится никогда. Но резервы иссякли!
Она перевела дух. Шум мчащихся мимо автомобилей заглушил звук шагов.
– Лёш, дай салфетку! – не оборачиваясь, попросила она. И рука с пачкой вскрытых бумажных платочков появилась перед глазами. Слабость как рукой сняло! Ведь это была не Лёшкина рука.
– А г-где Лёшка? – бросила Яна через плечо, и осторожно поддела кончиком пальца край белоснежной салфетки.
– В тубзик пошёл, – по-свойски ответил Юра. И зачем-то остался стоять, созерцая, как она вытирает перепачканный рот. Одной салфетки оказалось недостаточно. И Юрка, словно предвидя это, достал из пачки еще пару свернутых бумажных прямоугольников.
«Вот чёрт!», – обреченно подумала Янка, и сморщилась в сторону лужицы у себя под ногами. И почему она выбрала в качестве фона именно снег? Пожалуй, в грязи содержимое её желудка выглядело бы менее живописно.
Она сунула скомканные салфетки в карман и поёжилась. Теперь расслабленный приступом организм знобило.
– Ты как? – поинтересовался он коротко и предложил свою руку.
Она отказалась, выдавила слабую улыбку и медленно поковыляла в сторону автомобиля.
Лёшка, дождавшись их, сел за руль.
– Ты как? – продублировал он Юркин вопрос. На этот раз Яна кивнула. Голова её съехала на бок и чувство полной опустошенности лишило способности говорить.
По обеим сторонам от дороги тянулся смешанный лес. Припорошенное снегом поле белоснежным ковром улеглось у него под ногами. Над полотном нависал небосвод, грозно ворочая серыми тучами. Правду поется, что, если в городе тепло и сыро, то зима непременно отыщется где-нибудь за его пределами. Но Янку такая альтернатива не обнадежила.
«Всё пропало», – в ужасе размышляла она, понимая, что он видел её фиаско. И после увиденного едва ли захочет иметь с ней дело. Кто станет общаться с человеком, которого вырвало у тебя на глазах? Нет бы, упасть в обморок! Это хотя бы благородно.
