Слуг выставил, говорили наедине. Поздно — служанки омывали торговцам ноги, наливали вино, рабы вносили подарки в мегарон, потом уносили в сокровищницу. Куча народа, и у каждого — язык! Еще до пира весь акрополь знал, что в Киликии убита зловредная Ехидна. Сейчас, наверное, весь город знает, сверху донизу. Завтра по Пелопову Острову разбежится с севера на юг — у молвы ноги длинные.
Да и то, разве это тайна?
— Убил, — повторяет Сизиф. — Ножом.
— Как?
— По приказу Зевса.
— Нет, как убил? Каким способом?!
Я вспоминаю меч по имени Аор. Вспоминаю, как был великаном. Наверное, нож Аргуса похож на этот меч. А может, еще больше. Это же великанский нож!
— Отделил змеиное от всего остального. Разрезал пополам.
— Она, небось, не давалась! Билась до последнего!
— Глянь на небо, парень. Что видишь?
— Звезды, дедушка.
— Смотри внимательно. Моргай пореже. Что видишь?
— Звезды…
— Не отвечай. Просто смотри.
Смотрю. Звезды моргают, подмигивают. Одна сорвалась, покатилась на запад. Черное небо. Колючие искры. Моргают. Подмигивают. Светят. Катятся. Моргают. Не сосчитать. Подмигивают. Одна, другая, третья…
— Эй, парень! Проснись!
Вздрагиваю. Падаю. Больно ударяюсь плечом. Заснул, надо же!
— Так и Ехидна, — дедушка без труда мог бы меня поймать, не позволить упасть. Мог, но не сделал этого. — Аргус никогда не спит. Зато в его присутствии любого клонит в сон. Чудовище, бог, человек — любого, понял? Резать спящего — одно удовольствие. Запомни, если хочешь жить долго и счастливо!
Я хочу закричать, что это стыдно, недостойно. Хочу возмутиться. Мало ли чего я хочу? Я молчу, запоминаю. С недавних пор меня очень интересует, как можно убить чудовище. Ага, лучше спящее. Трудное дело: у Химеры три головы, какая-нибудь да бодрствует. Отделить змеиное от остального? Берем нож, отрезаем льва от козы, козу от змеи…
Длинная история. Вряд ли Химера подождет, пока я управлюсь с разделкой. Интересно, если я попрошу ее смотреть на звезды, она согласится? Уснет?!
— Посейдон, — говорю я. — Почему он не защитил Эфиру?
— От кого?
— От Химеры. Вдруг она явится снова?
Сизиф пожимает плечами:
— А что, должен был?
— Эфира — его город! Он, наверное, был занят…
Закрываю глаза. Вижу могучего бога морей с трезубцем, на колеснице. Ну конечно, он был занят в тот день, когда сгорел бедняга Пирен. Мало ли дел у бога? Моря пенить, землю колебать… Потом услыхал, устыдился. Эфира — его город. Да и я тут живу: родная кровь, не кто-нибудь. Небось, Колебатель Земли после гибели Пирена дал клятву следить за Эфирой без устали, беречь как зеницу ока!
