После того жара, в костре которого я сгорала, сейчас было бы даже холодно. Если бы меня так плотно не прижали к себе, окутывая и оплетая собой, что замерзнуть мне не грозило при всем желании. Только вот…
— Что-то сгорело? — спросила я.
— Ничего критичного, — хмыкнул Вайдхэн. — И никого. А могло бы. Точнее, могла бы. Чем ты думала, Аврора?
В его глазах читалось «уж точно не головой», и я окончательно пришла в себя.
— Это то, что каждая женщина мечтает услышать после того, как…
— На каждую мне плевать. А на тебя нет, — он нахмурился. — Тебе сообщили, что в твоем нестабильном состоянии на сцену лучше не выходить?
— Сообщили, — огрызнулась я. — Только почему-то не ты.
— Я пытался тебе сказать утром. Но понял, что кого угодно другого ты послушаешь быстрее, чем меня. С Лэннэ у вас получился гораздо более конструктивный диалог, чем со мной. К сожалению, не настолько конструктивный, чтобы ты всерьез задумалась о последствиях.
Я попыталась вывернуться из его рук, но Вайдхэн меня удержал.
— Как я могу думать о последствиях, если ничего о них не знаю?
— А ты хочешь? Знать?
Он смотрел на меня в упор, а я вспоминала, как совсем недавно гладила его лицо. По-хорошему, вспоминать надо было совсем не это, а еще стоило бы задаться вопросом — какого набла ты вообще творишь, Аврора? Но у меня в голове была одна-единственная мысль, и, если уж говорить откровенно, даже не в голове, где-то в самой глубине моего существа: о том, что эта близость — самое правильное, самое удивительное и самое естественное, что случилось со мной за последнее время.
— Разумеется, я хочу.
— В таком случае тебе придется меня слушать, — теперь уже он провел пальцами по моей щеке.
Я опять завозилась: все-таки паленым воняло настолько, что все разговоры слегка растворялись в аромате… сожженного покрывала? Я поморгала на паленый матрац, подняла голову:
— У тебя нет пожарной сигнализации?
— Есть. Я попросил ее отключить, когда нес тебя сюда. Нет ничего такого, что я не смог бы потушить, хотя… — он улыбнулся. — Ты меня здорово напугала. Когда твое пламя отказалось униматься из-за простого физического контакта.
«Твое пламя».
Вот теперь я в полной мере ощутила, каково это, когда пламя на щеках.
— Ты все еще стесняешься меня, Аврора?
— Я стесняюсь себя.
Стоило вспомнить, что я тут вытворяла, как я к нему прижималась, как сама опустилась на него, и щекам стало еще горячее.
— Почему?
— Потому что я знаю тебя три дня. — Странное чувство, что я знаю его всю жизнь — не в счет. — Потому что ты ходишь по ресторанам с другими женщинами…
