Мир стягивается в одну черную точку, потом раскрывается. Плавящейся радужкой его темных глаз. Такое единство кажется мне правильным, вот именно такое и только такое — когда объединяющая нас огненная река берет истоки в нем и впадает в меня. Поэтому я и вцепляюсь пальцами в его плечи, когда приподнимаюсь, а после опускаюсь на него. Отражаясь в этих раскрывшихся до предела зрачках, как в зеркале.
Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас!
В эту минуту, когда я становлюсь единым целым с ним, а пламя беснуется в нас, но больше не обжигает.
— Поцелуй меня, — хрипло говорит он, и я подчиняюсь.
А потом подаюсь вверх, и — осторожно вниз. Так, на мгновение, я еще успеваю уловить краткие ощущения нашего совместного помешательства, и меня захлестывает мощью силы.
Пламя.
Близость.
Сбивающееся дыхание.
Его руки на моих бедрах.
Мы отрываемся друг от друга, только чтобы сделать вдох, а черный костер, в котором от нас не должно было остаться даже пепла, сейчас согревает, ласкает, языки стелются по коже, добавляя диких чувственных ощущений.
Как такое возможно?
Мне все равно.
Особенно когда он произносит мое имя:
— Аврор-р-р-ра, — и оно низкой вибрацией отдается в груди и в самом низу живота.
Мир переворачивается, а вместе с ним переворачивается и пламя, взметнувшееся вверх и подхватившее меня, как и он — ладонями под ягодицы. Вайдхэн склоняется надо мной, так невыносимо близко, и произносит странным, невыносимо-низким и хриплым голосом:
— Назови меня по имени, Аврора.
— Бен? — уточняю я сквозь рвущийся из груди стон. Получается не менее низко и не менее откровенно, и я даже не знаю, что больше сводит с ума — его взгляд, от которого по телу прокатывается сладкая волна от макушки до пяток, или прикосновение его пальцев к губам, когда он проводит по ним, словно собирая звуки своего имени на память.
Так сладко, что сдерживаться не получается.
Я и не сдерживаюсь: цапаю его за палец, а точнее, обхватываю губами, слегка прикусываю — и в нашем безумном ритме меня в ту же секунду пронзает таким невыносимым удовольствием, что реальность раскалывается пылающим черным стеклом. Когда она вновь собирается — потихоньку, понемногу — из сладких спазмов, вздымающейся под моими пальцами широкой груди, искрящихся кусочков неоновых вывесок между полосками жалюзи, жара больше нет.
Есть только звенящий остывающий вокруг нас воздух. И биение наших сердец.
[1] В Лархарре политическая система строится таким образом: управляет страной президент, которого выбирают исключительно иртханы.
