— Давай ляжем спать, — прошептала я, теперь достаточно храбрая, чтобы протянуть руку и коснуться его.
Джей потрясенно уставился на меня. Он ожидал чего-то другого. Он пришел, зная, что ему придется рассказать эту историю, придется провести вскрытие своего жалкого прошлого. Он ожидал, что это напугает меня. Вызовет у меня отвращение.
Теперь все встало на свои места. То, как он прикасался ко мне, то, как смотрел на меня, это не его версия нового начала, это было его прощание. Джей пытался лишь запечатлеть меня в своей памяти.
— Отведи меня в постель, Джей, — повторила я.
Я могла бы попытаться сказать гораздо больше. Пыталась найти слова, чтобы утешить его, выразить свой ужас и скорбь по поводу того, через что ему пришлось пройти. Но ничто не соответствовало бы этому. Все было не так.
Я встала, наши руки переплелись, слегка притянув его к себе. Джей встал, притянув меня к себе, как только принял вертикальное положение. Я ахнула от удара его тела о мое.
— Стелла, — пробормотал он.
— Отведи меня в постель, — повторила я в третий раз, приложив палец к его губам, чтобы остановить его от дальнейших слов.
Именно тогда он отнес меня в постель.
ГЛАВА 4
Стелла
Мы проспали допоздна. Мы исчерпали себя нашими телами, нашими признаниями, нашей взаимной болью. За все утра, которые я проводила с Джеем, я никогда не видела, чтобы он спал после половины седьмого. Обычно он вставал к пяти и, прежде чем встать с постели, трахал меня.
Он сделал и то, и другое в десять утра. После двух оргазмов и душа — с Джеем — я все еще ждала момента, когда все исчезнет. Было совершенно нереально видеть Джея при дневном свете в этом маленьком коттедже в Новой Зеландии.
Мы были голые, если не считать моих трусиков и его нижнего белья, и завтракали. Я потягивала свой кофе, глядя на него, океан плескался на заднем плане, морской воздух дул из открытых дверей. Соленый воздух смешался с запахом Джея.
— Я все еще хочу детей! — внезапно воскликнула я, ставя свою кофейную чашку. — По крайней мере, одного. Даже несмотря на риск. Я говорю о превращении в свою мать. Даже если этого не будет, я знаю, что дальше все может измениться. Я знаю, что это рискованно. И, может быть, это эгоистично с моей стороны. Но я хочу быть матерью, которой не смогла стать моя. И хочу, чтобы ты мог любить ребенка так, как не любили твои родители.
Не знаю, почему я выпалила это в то, что могло бы быть идеальным утром. Но я поняла, что не стремлюсь к идеалу. Идеал — это нечто пустое, непостоянное. Лишь в трудном, в болезненном состоянии я ощущаю себя наиболее удовлетворенной.
