— Мы не станем давить. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь ей восстановиться, — произнёс отец Мэдисон.
Я позволила своим рукам дернуться, а глазам затрепетать.
— Кажется, она просыпается, — сказала миссис Чемберс.
Шаги приближались.
Я знала, что они следят за каждым моим движением. Я повернула голову на пару сантиметров, но держала глаза закрытыми и издала хриплый кашель.
Матрас прогнулся.
— Мэдди? Дорогая, проснись.
— Кексик, мама и папа здесь.
Тон Рональда был таким мягким, таким любящим, таким нежным. Я не могла не задаться вопросом, говорил ли мой собственный отец со мной когда-нибудь так, был ли он счастлив после моего рождения, скучал ли он по мне вообще.
Я позволила своим глазам на мгновение приоткрыться, чтобы увидеть их обеспокоенные лица, висящие надо мной, и снова закрыла их. К моей щеке прикоснулась рука, слишком мягкая и маленькая, чтобы принадлежать мужчине.
— Дорогая?
Никогда не думала, что одно слово может нести в себе столько любви. Ладонь Линды показалась мне теплой и успокаивающей, хотя это было чужое прикосновение. Я ощутила, как расслабляюсь.
Наконец, я открыла глаза. Никогда не видела, чтобы кто-то смотрел на меня так, как Рональд и Линда, словно я была самым ценным, что есть в их жизни.
— Ох, Мэдди.
Линда начала плакать. Я хотела присоединиться к ней. Переполненная облегчением и радостью, она была эмоциональной по неправильным причинам. Она не знала, что всего несколько минут назад ее мертвую дочь вывезли на каталке, пока врачи плели историю о чудесном выздоровлении их дочери. Они не знали, что их маленькая девочка лежит в холодильной камере морга и ждет того дня, когда моя работа будет закончена, когда они наконец узнают правду.
Мне стало жарко, когда губы Рональда коснулись моего лба и он прошептал слова утешения. Внезапно я больше не могла сдерживаться. Слезы потекли по щекам и собрались у губ.
Линда обняла меня, ее прикосновения были такими мягкими, словно она боялась причинить мне боль. Рональд откинул волосы с моего лица и обнял нас с Линдой. На мгновение я позволила себе представить, что их любовь действительно для меня.
В конце концов они отстранились.
Я заметила, что доктор Фонсека вышел из палаты. Возможно, он не мог смотреть на счастливое воссоединение, зная уродливую правду, скрывающуюся за этим.
