Метрах в двадцати от нас, рядом с пустующей пляжной автостоянкой, двое детин старшего школьного возраста выкорчёвывали врытую в землю лавку, намереваясь, видимо, найти ей новое местоположение. Проговорив про себя ругательство, Валентин Владимирович встал и решительно направился в их сторону, крича на ходу команду «Отставить!». Я остался сидеть в беседке, ожидая если не поспешного бегства хулиганов, то хотя бы быстрого их вразумления с последующим покаянием перед старшим по званию и возрасту. Но, как обычно бывает, всё пошло по другому сценарию. После того как фигура Валентин Владимировича в камуфляжном костюме поравнялась с двумя здоровыми оболтусами, ветер до меня стал доносить обрывки фраз: «где это написано?»; «не надо нас учить!»; «наглые молокососы!». Словесная перепалка быстро переросла в потасовку. Майор резкими тычками обеих рук начал отталкивать от себя одного из парней, тот пятился назад, спотыкаясь и пытаясь делать ответные выпады. Второй, постоянно подпрыгивая, крутился вокруг них на расстоянии двух-трёх метров, не решаясь приближаться. Когда первый детина обратился в бегство, не сумев противостоять напору Валентина Владимировича, второй неожиданно подскочил сзади и с размаха ударил его чем-то по спине. После чего бросился наутёк вслед за своим приятелем. Осознав наконец всю серьёзность ситуации, я рванул к отставному майору. Тот стоял без движения, подобно вкопанной в землю злосчастной лавке, прижав тыльную сторону мозолистой ладони к левой половине спины. Рядом валялся небольшой камень, которым, видимо, был нанесён удар.
– Вот ушлёпки! И вдарить ведь толком им нельзя по современным законам! Не дай бог ребёночка обидишь – закатают по полной! – выдавил из себя Валентин Владимирович, явно сдерживая боль.
– Дайте взгляну.
Я осторожно снял с него куртку и задрал к плечам потную футболку. Под левой лопаткой уже набухала, расцветая багрово-красным цветком, внушительная гематома. Усадив пострадавшего на так и не выкорчеванную лавку, я сбегал к берегу, смочил в холодной воде несколько чистых матерчатых перчаток и приложил их в качестве холодного компресса к гематоме.
– Лишь бы не было перелома и трещин, а ушиб заживёт, – повторял я одну и ту же фразу как мантру.
– Брось суетиться, Олег! Нет там ничего серьёзного, острая боль ушла, да и холодно мне. Дай-ка куртку надену!
Мы вновь перебрались в беседку. Валентин Владимирович выудил из измятой пачки скрюченную сигарету и с наслаждением закурил. Запах дешёвого табачного дыма, почему-то всегда напоминавший мне о далёком детстве, вернул нам обоим спокойное расположение духа. Причаливший к берегу на маленькой надувной лодке старенький рыболов, кряхтя, выбирался на сушу, разминая затекшие ноги.
