Эдик недавно вернулся с ночной смены и мог приехать в любое время дня. Мы условились встретиться у меня дома через час. Он опоздал всего на полчаса, что до некоторой степени стало неожиданностью, потому как безмятежное состояние, в котором постоянно пребывал мой приятель, отрицательно влияло на его пунктуальность. Сразу предупредив, что у него совсем мало времени, Эдик вручил мне в знак благодарности бутылку красного вина с причудливой этикеткой, которую я сразу убрал с глаз подальше и потащил его на кухню. Вскоре мы пили крепкий чай, мягкую эйфорию которого я всё больше предпочитал будоражащему воздействию крепкого алкоголя. Мой гость по простоте душевной в какой-то момент решил, что доброжелатели уговорили меня закодироваться.
– Ты ли это! – искренне удивлялся он. – Не могу припомнить ни одной нашей чайной посиделки.
– Решил разнообразить и как-то оздоровить традицию. А то уже незнакомые типы преследовать начинают. Или знакомые. Но мне об этом почему-то неизвестно.
– Кто тебя преследует?
Я подробно рассказал ему историю с толстяком.
– Пожалеть тебе нужно этого дядьку, а не бояться его. На реанимобилях просто так не катают. Ты живой и здоровый сидишь передо мной, а его, может быть, уже и нет. Посуди сам: если бы у тебя были какие-нибудь серьёзные дела, которые стёрлись из памяти, то напоминали бы о них самые разные крупные и мелкие детали, а не только один человек. В любом случае тебе бы звонили неизвестные люди с непонятными разговорами. Или какие-нибудь документы на столе вдруг обнаружились. Логику мою улавливаешь?
– Похоже, улавливаю.
– Уже хорошо. Остаются галлюцинации, про которые мне сказать нечего, кроме того, что они маловероятны и не стоит из-за смутных предположений заранее расстраиваться.
– Особо я и не расстраиваюсь, просто твоим мнением интересуюсь.
– Ах, да, забыл сказать про то, что возможно ты занялся торговлей людьми или другим преступным бизнесом, – он улыбнулся своей шутке. – Однако, зная тебя неплохо, я больше поверю в версию о галлюцинациях, чем в это предположение.
Мы ещё немного посидели, после чего Эдик стал собираться по своим делам, оставляя меня в хорошем расположении духа. Перед тем, как ему зайти в лифт, я поинтересовался, почему он до сих пор не простудился, бегая по улицам в майке с коротким рукавом и лёгкой курточке нараспашку. На что получил спокойный ответ: «Потому что мне пофиг». Эта, казалось бы, не несущая глубокого смысла фраза, на миг вернула мне состояние безмятежного наблюдателя, незаметно утерянное в суматохе дней. Воплощённое в собственный образ личное я растворилось, уступив место единству со всем сущим, абсолютной свободе и неописуемому покою. Чуть позже, возвратившись в привычное состояние, я ясно понял глубокое значение брошенного Эдиком слова «пофиг», которое стало для меня настоящим откровением благодаря проблеску подлинной реальности. Теперь, когда во всём своём великолепии проявилось незыблемое основание быстротечного земного бытия, бесконечная борьба за улучшения своей эфемерной жизни показалась мне нелепой суетой. Я был не в силах представить, что могло бы меня напугать. То и дело поднимающиеся из адских глубин подсознания волнения и тревоги, вмиг потеряли свою мощь. Именно тогда я произнёс вслух выражение «мне пофиг», впервые в жизни, до конца понимая сказанное.
