– Хоть одно слово – и ты у меня окажешься во-о-от здесь. – Джимми показал на пах.
– Я понял.
Здоровяк фыркнул и, толкнув меня в плечо, побрел обратно.
Спустя несколько дней шок от увиденного немного отступил и нервные колебания сменили вектор тревоги: настала очередь ночной смены. Конечно же, я был рад, что с этих пор буду работать исключительно с наставником и еще двумя, вполне адекватными для этого места парнями. Хэнк провел первый обход со мной и пояснил, что, по сути, трех прогулок за ночь будет достаточно для того, чтобы убедиться в порядке на ответственном участке. Вот только ко второму обходу он захотел спать, и мне, как самому «зеленому», пришлось ходить одному. Вручив ключи от решеток, разделяющих коридоры на отсеки, в связке с ключами от палат, он устроился поудобней и объявил о личном перерыве на сон-час.
Вой и крики из некоторых палат звучали и ночью. И, по заверению наставника, это было нормой, а вопросы всегда возникали в обратных случаях, например, когда палата погружалась в тишину. Убедившись в спокойствии за дверью, рекомендовалось проверять пациента. Подобные действия я проделал с десяток раз, все умалишенные ютились на своих грязных шконках, и лишь двое из них спали прямо на полу. Заглянув в очередную тихую палату, я увидел пациента, лежащего в странной позе. Лицо его было бледным, рот немного приоткрыт, но вот глаза были широко раскрыты, выдавая пустоту. В голову сразу же закралась мысль, что он мертв.
– Черт, черт, черт…
Я нервно перебирал ключи, думая одновременно как о покойнике, так и о возложенной на всю смену ответственности за него. Найдя нужный номер на головке ключа, я воткнул его в замочную скважину и открыл дверь. Стены палаты не отличались от всех прочих. Желтая краска на них облупилась, пол из белой плитки был вымазан и пропитан многолетними выделениями пациентов. Потолок же казался темного оттенка. В палате находилась вмонтированная в пол кровать, а рядом валялся худой мужчина. Я подбежал к нему, приложил палец к шее. Пульс был. Неожиданно мужчина моргнул, а затем закрыл рот. Я отскочил назад. Он быстро поднялся, после чего голова больного приняла странное положение. Я же застыл от неожиданности и попросту не знал, как реагировать. В это время изо рта, полного гнилых зубов, прозвучала едкая фраза:
– Давно я не пробовал человечинки.
Я выбежал из палаты и попытался закрыть дверь, но пациент вытащил руку наружу, не давая защелкнуть замок, а после толкнул дверь с такой силой, что это меня испугало еще больше. Больной вышел из палаты и стал приближаться, я же продолжал пятиться назад. Наконец он рванул на меня, а мне ничего не оставалось, кроме как бежать, бежать как можно быстрее. Его визг стоял на весь коридор, и среди малопонятных слов я смог разобрать:
