Сейчас же выжившие люди все в себе переменили, у них оказались простые цели быть сытыми и одетыми. Он хотел возобновить работу в новой реальности, но бросил писать за ненадобностью. Сейчас писателям труднее, чем живописцам, те могут наглядно изобразить конец мира на стене, падение человека с орущим ртом в бездну, – тут материал бросался в глаза. А писатель должен в уме воскрешать цвет и запах, все вплоть до мельчайших черточек. Кто будет читать фолианты? Да и где печатать?
У журналиста Юдина было двойственное чувство, сродни тому заросшему аборигену, чесавшемуся от несовместимости вирусов внутри него. Он потерял ведущего его авторитета, с помощью кого мог бы встать на высокую ступеньку карьеры. А теперь делать карьеру бессмысленно, ее попросту нет. Словно исчез смысл существования, и исчезла материальная подушка, мог помереть с голоду. Или в него вселился дьявол. Может быть, изменился его ДНК, как у преступника, или нового гражданина полиса Трансформера? Вирусы убивают избирательно, и вряд ли «плевел сгорает в геенне огненной, а плоды соберутся в житнице божией». Он мог бы добиться своего места в новой иерархии.
Ему хотелось победить на следующих выборах, потому что так лучше среди опасного дикого племени.
Он намеревался издавать газету-листовку под названием «Дилетант» на базе разваленной типографии.
Как бы то ни было, я знал: нас воскресит только одно – свет первозданной зари, прогоняющий одиночество тупика, в котором мы сидим так долго. И его может возжечь и поддерживать только новая культура, которую мы должны создать.
Мы с Павлом наметили программу по воспитанию культурой.
Самым наглядным сейчас станет изобразительное искусство, которое должно очищать души от старого «шершавым языком плаката».
Я собрал нескольких тунеядцев-художников, артистично одетых в лохмотья с бабочками на шее, включая Трансформера, с предложением создать союз настенной живописи.
Пришли и те, у кого «свербило» отражать мир поэзией и прозой, они писали свои шедевры клипового искусства, как цитаты Корана, на остатках бумаги, и, как художники, на стенах домов, подобно римлянам в Помпеях, а лучше на чистейшей плитке площадей и улиц, заменяя старые рекламные надписи.
Художники и авторы клипов жаждали выразить чудеса будущего возрождения на чем-то вещном, на плоскостях. Это уже не те лохмачи, что малевали в пещерах наскальные рисунки, восторгаясь и страшась чудес природы, а носители тяжелого груза истории.
