Несмотря на возраст, травмы и полноту, лицо женщины напоминало картину средневековых художников. Большие миндалевидные глаза сияли теплом и умиротворением. Тонкий аристократичный нос, четкие линии губ, высокий лоб в обрамлении седых аккуратных прядей… С нее и сейчас можно было бы рисовать картины, а настолько же красивой она была в юности?
— Здравствуйте. — Егор явно спешил перейти к делу. — Мы вам фруктов привезли. — Только сейчас Юля заметила объемный пакет в руках “друга по несчастью”. — И шоколада к чаю, и, собственно, чая тоже.
— Юрочка, это ты? — Развернув коляску к Егору, женщина будто смотрела сквозь него. “Она не видит!” — С ужасом подумала Юля.
— Нет, Елена Алексеевна. Меня зовут Егор. — Парень не решился воспользоваться ситуацией.
— Егор? Наденькин Егорушка? А с тобо кто, неужно невесту привел? — Женщина улыбнулась так радостно и искреннее, что Юля не выдержала и сжала руку Егора.
— Да, Егор вот познакомиться меня привез к вам.
— Ой, я так рада. Все думала дождусь ли, пока Егорушка жениться, или нет. Присаживайтесь, детки, поговорим, мне так тоскливо здесь.
Егор послушно присел на стул в углу, растерянно смотря на Юлю.
— А где твоя невестушка работает, чем занимается?
— Я — няня, как и вы… — Осторожно начала Юля. К счастью, Егор вышел из оцепенения и подхватил игру.
— Елена Алексеевна, я собственно, почему приехал… Нехочу я чтобы Ю… Наташа моя няней работала. Боюсь ее одну в чужие дома отпускать. Приехал, чтобы вы отговорили…
Это был рискованный и жестокий шаг, но Егор с Юлей понимали, что, возможно, так они смогут узнать хоть что-то. И это спасет жизни. Поэтому и риск, и жестокость были оправданы.
Елена молчала. Ее глаза на миг потеряли тот спокойный и умиротворенный свет. На смену ему в них загорелось нечто иное.
— Егорушка, мне нельзя говорить об этом. Запретили мне. Да только вы же родные мои, как промолчать? Не надо Наташенька в богатые дома идти, к мужчинам дорогим и их женам, что в роскоши купаются, не надо. Не будет добра от них…
— Почему?
— Посмотри на меня, деточка. Я ведь не всегда такой была. Я молодой, как козочка прыгала. Все при мне, я ведь сынка одна растила. Пока мал был, работала там, где разрешали его брать. Потом подрос, в сад, школу пошел, а я с чужими детками с утра до ночи. А потом вот, видишь что случилось со мной? Калекой стала. Ходить не могу, зрение ушло.
— Что случилось? Мне Егорушка не говорил, хотел, чтобы я от вас все услышала. — Юля поймала взгляд Егора. Ожидала увидеть там осуждение, но вместо него отметила скорее удивление.
