Не только языкастые уловки, софизмы карьерного англиканца пользуют современные деятели, но и изображают изюмистый, слегка поэтичный и достаточно многоликий антитетический стиль. Отчего иногда мерещится – типичный такой, пузатый прохиндей копирайтер энского республиканца или думского жириновца хлопнулся в XVIII век и там, среди лордов и пэров, выбился в люди.
Монополия государства на знания
«Идея, что знания принадлежат «мозгу» или «духу» общества, а значит – Государству, постепенно отживает по мере усиления обратного принципа, согласно которому общество существует и развивается только тогда, когда сообщения, циркулирующие в нем, насыщены…»
Мысли подзабытого Жана-Франсуа Лиотара. (фр. Jean-François Lyotard. Состояние постмодерн. М. – СПб., 1998г. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge.).
«Государство начинает проявлять себя как фактор непроницаемости и «шума» для идеологии коммуникационной «прозрачности», которая идет в паре с коммерциализацией знаний.»
И в наше время институт диванных войск делает выводы за «того философа», утверждает какие знания полезны для народа. Государство и группы защищаются от знаний, а где кишка тонка – показывают свою власть, грозят пальчиком Википедии или науськивают языковых инспекторов на сайты (Эстонии), занимательное предсказание. По поиску нашел, кто еще помянул Лиотара.
«Надо правильно понять Лиотара: постмодерн – это эпоха, когда территориальный империализм и колониализм на международной арене сменяются технологическим и информационным. В контексте глобальной коммуникации никакое социальное образование не может оставаться отграниченным: символические обмены свободно пересекают пространственные (локальные или национальные) границы. С этим не способна совладать никакая отдельно взятая доктрина информационной безопасности никакого отдельно взятого государства. Даже России.» Сергей Николаевич Земляной. (Институт философии РАН.).
Государственный информационный суверенитет уступает место космополитическому Интернету.
Школы и университеты изначально открывались при монастырях и аббатствах и находились в ведении церкви. Практически все ученые принадлежали к религиозным орденам (Доминиканцы, иезуиты и т.д), поскольку вне церкви доступа к знаниям попросту не было. Противостояния науки с идеологией (Умных людей с правящим классом.) не только не исчезло, но обострилось. В той стране коммуняки, подвергнув церковь экстерминатусу, воздвигли номенклатуру и принялись выпиливать ученых по политическим причинам с размахом, не снившимся даже самым закоснелым средневековым мракобесам. Смотреть «Пулковское дело», «лысенковщину», биографии Королева, Вавилова, Глушко, Лангемака, тысячи их. На капиталистическом Западе было все то же самое, и как только исследование касалось идеологии, за которой стояла политика, начинался вой (см. Отчеты Кинси).
