Весь день берег заряд телефона и не серфил интернет. Утомительное ожидание убивало бесконечностью и длиной светового дня. Антон сломал как можно больше камыша и сделал себе подобие настила, на котором сидеть было не так холодно, благо и зимы в Нефтекумске теплые, редко когда бывает минусовая температура.
Стемнело и вероятность того, что охотник явится с каждой минутой уменьшалась. Наконец, сдавшись, в семь часов, он вышел из укрытия и позвонил Милане.
– Как ваши успехи в поиске брата?
– Плохо. Нету его в городе, точно. Или убит и спрятан или сбежали. Надеемся на второе, но со счетов уже три дня не снимались деньги. Как твои?
– Никак, не встретил ни охотника, ни сома.
– Сармака!
– Чего-либо, в общем, ни того, ни другого. Хотел узнать номер такси, чтоб вызвать.
– Да я сейчас приеду за тобой, будь там.
– Ок.
Через пятнадцать минут прикатила, шурша шинами по гравийке, черная приора Миланы. Прозябший Антон прыгнул в теплый салон и подул на побелевшие руки. Вид у девушки был уставший и встревоженный одновременно, потерять брата вслед за подругой это сильный удар для любого. Синие глаза блестели слезами, а белки краснели сосудами из-за частого плача.
– Я еще эту хрень нашел, – сказал Антон, показывая красный флакон.
– Что это?
– Плавало в озере.
– Мало ли всякой дряни валяется, ты б еще презерватив подобрал. Ты смешной, если честно.
– Нет, ты послушай меня. Не надо смеяться. Смотри – это какой то флакон из мира науки, здесь значок радиационной опасности и все по-японски. Это не российский рынок ввез. Был бы знак нашего таможенного союза. Это кто-то по почте переслал.
– Так.
– Почта то у вас есть?
– Есть.
– Такое чувство, что этот охотник не совсем охотник.
– Только почту русские держат, она государственная. Надо ехать разговаривать. Завтра только. Сегодня устала сильно. Я тебя высажу за квартал до гостиницы. Эти дигаи нормально с тобой? Ты много там не болтай, понял? Ни с кем не говорил там, надеюсь?
– Нет, ни с кем.
– Хорошо. Единственная гостиница просто в городе. А родне я про тебя, конечно, сказать не могу.
IV
В здании почты пахло канцелярией и было душно. Две старушки стояли в очереди за получением бандероли. Козловский и Милана подошли к освободившейся девушке-оператору и попросили позвать старшую. Через пять минут откуда-то из внутреннего кабинета пришла полная женщина в очках и из-за преграждающей стойки вопросительно уставилась:
