Я пытаюсь бороться, восстановить руну, но линии искривляются.
Я моргаю, и вместо красного полотна передо мной оранжевый огонь свечи, а в нём проступает знак беды.
Концентрация потеряна, но ещё не поздно вернуть над ритуалом контроль.
– О чём вы предупреждаете меня, невидимые гости?
Духи не предсказывают, они предостерегают. И если понять, откуда идёт несчастье, всё можно исправить. Беда может грозить мне, святилищу, кому-то из прихожан. Да кому угодно! Даже никак не связанному со мной родственнику заглянувшей на огонёк души.
Пламя тревожно потрескивает.
– О чём вы предупреждаете меня? – повышаю я голос. – Духи удачи, придите!
Предвестие беды начинает обретать чёткость, линии наливаются пульсирующей чернотой. Я задерживаю дыхание.
– Иви!
Со спины на меня кто-то налетает, запрыгивает чуть ли не на шею. И вышибает из и без того зыбкого транса. Я растерянно оборачиваюсь, а свеча сама собой гаснет, и к потолку поднимается струйка тёмного дыма. Плохого дыма.
– Рон! – беззлобно возмущаюсь я, но Рон весело хохочет, крепко обнимает.
И мне ничего не остаётся, кроме как сдаться, потому что в эльвийских храмах детям можно если не всё, то почти всё. Дети – это радость, а радость согревает Общий дом.
– Иви, а что ты делала? Души кормила, да?
– Не кормила, а угощала, – поправляю я.
Рон не слишком интересуется разницей, выпутывается из моих объятий и уносится вглубь помещений, а ко мне подступает его сестрёнка. Девочка гораздо спокойнее брата, но проблем может устроить не меньше. Если Рон просто шебутной, то она хитрая тихоня себе на уме.
Если сложится, через два-три года постараюсь представить её учителю…
– Доброе утро, Иви, – улыбается она.
– Доброе.
Остальные дети окружают, меня, здороваются наперебой, что-то рассказывают, делятся радостями, горестями и все одновременно. Мик, восьмилетний крепыш с талантом к каллиграфии, дёргает меня за подол и застенчиво протягивает спелое краснобокое яблоко.
Про Рона я не то чтобы забываю, просто упускаю излишне деятельного мальчишку из виду. Расплата приходит незамедлительно – у уха, едва не задевая меня по голове, пролетает тряпичный мячик.
– Нашёл, – запоздало кричит из-за спины Рон.
Вот же!
Я не успеваю заметить, кто перехватывает мячик. Дети рассыпаются по залу, и даже сестрёнка Рона принимает в возне живейшее участие. С минуту я наблюдаю за игрой, но приходится вспомнить, что уголь сам себя в жаровню не добавит, и чай сам себя не вскипятит, а детям после игры захочется перекусить, и накормить их — моя задача. Я же жрица.
