— Похоже, пауки либо находятся там дольше нас, либо чаще проходят до конца, — подхватил я. — Они пометили весь маршрут, от и до. И продолжают помечать. Ляпают паутину каждый раз.
— Они животные, — сказала Алеф. — У них — чутьё, инстинкты, они могут за счёт этого искать пути более эффективно.
— Точно, паучье чутьё, — кивнул я.
Воцарилось молчание. Все в задумчивости переглядывались. Лин откашлялась:
— То есть, если ваша теория верна, то у вас в головах сейчас — рабочая схема, как отсюда выбраться?
— Даже не так, Лин, — улыбнулся я. — У нас сейчас в головах — рабочая схема, как отсюда выбраться. Без всяких «если».
— Но…
Я предвкушал её вопрос. И ещё сильнее предвкушал свой ответ. И как все вытаращатся на меня, даже Алеф, которой такое, верно, и в голову не приходило.
Но даже вопрос Лин не успел прозвучать.
Кто-то закричал наверху. Мы одновременно вскочили, подняли головы.
— Отойди от неё, ты! — прокричал знакомый голос толстяка, имени которого я так и не узнал.
— Нет, — прошептала Алеф и сжала мне руку.
Там, на четвёртом ярусе, происходила какая-то борьба. И вдруг один человек начал стремительно падать.
— Нет! — выдохнула Лин.
— Не-е-ет… — простонал Сайко и закрыл руками лицо.
Толстяк стоял наверху с видом победителя. За его спиной стояла знакомая мне коротко стриженная блондинка из стаффов.
А третий человек упал с хрустом и стоном на пол.
Это был Скрам.
— Всё нормально! — крикнул он голосом до такой степени неестественным, что у меня мурашки побежали по коже. — Я просто оступился, я просто… Ы-ы-а-а-а! — заорал он.
Похоже, адреналин схлынул, и боль затопила всё. Скрам лежал на полу, с переломанным позвоночником, с кровью, выплёскивающейся изо рта, и орал.
Кажется, в этом крике страха было даже больше, чем боли.
Пока мы обсуждали свой хитрый план, столовая постепенно заполнилась людьми. Пока ещё не все пришли, только ранние пташки. Но на крики высыпали к перилам и остальные.
Все молчали, широко раскрыв рты и глаза.
Я вдруг понял, что теперь у меня не вызывает отвращения то, что эти люди спокойно стояли и смотрели, как жрут толстяка.
Они просто знали, что от таких мудаков всегда будут неприятности. И не просто неприятности, Неприятности с большой буквы. НЕПРИЯТНОСТИ капсом. НЕПРИЯТНОСТИ жирным капсом и с тремя восклицательными знаками!!!
Пол содрогнулся.
Где-то зародился, прокатился по залу и утих страшный рык.
А потом в глазах потемнело.
* * *
Здравствуй, друг!
Вы не смогли задушить в себе скверну взаимной вражды.
