Опа. Вот ещё кусочек информации обломился. Драгоценность, надо беречь.
— Так может, это оно и было? — осторожно спросил я.
— Нет, — мотнула головой Алеф. — Наказание — это когда они врываются в наш дом. И их больше. Гораздо.
Ещё больше? В дом?!
Я стоял лицом к выходу, Алеф — напротив меня. Она подняла взгляд, скользнула им поверху, у меня над головой. Я догадался, что она высматривает вентиляционную решётку и мысленно поморщился.
Решётка была, её я увидел сразу, как мы вошли. Но она была крохотной. Наверное, туда можно было бы просунуть голову, но и только. Стандартный размер. Такие же решётки были в наших комнатах, да и везде.
Кроме одного-единственного места, которое нам посчастливилось найти.
И этот единственный — ну, наверное, — выход был теперь забит живыми мертвецами.
А если так — нет никакого смысла искать подходящее место. Путь наверх придётся либо забыть, либо прорубить.
Но для начала — его нужно будет найти. А Алеф, кажется, всё ещё не могла сориентироваться, где мы находимся.
Все эти мысли одновременно посетили и её — я понял это по её меняющемуся выражению лица. Алеф опустила взгляд, посмотрела на что-то у меня за спиной. Там были только бочки, ничего кроме. Но внезапно глаза Алеф широко распахнулись. А потом она приоткрыла рот.
Прежде чем раздался визг, я услышал слабый металлический лязг сзади. Обернулся, одновременно с движением призывая топор, и замер на миг, ошарашенный зрелищем.
Бочка — та, на которой недавно сидела Алеф, — выпустила три пары металлических ножек и аккуратно изменила положение — встала на ножки. Форма бочки менялась быстро и страшно, как будто внутри работал мощный насос, откачивающий воздух, и бочка сминалась.
Но сминалась не как попало. Меньше секунды потребовалось, чтобы понять: передо мной стоит жук, или типа того. Я видел металлическую голову, металлические надкрылья. Кажется, у него даже обозначились глаза.
Алеф завизжала.
Жук прыгнул.
У меня не было ни одного лишнего мгновения, чтобы задуматься о том, что, собственно, происходит.
Я принял зомби-«шатунов». Я согласился с существованием каких-то кожаных шаров, стреляющих иглами, и даже понял, почему их прозвали «ежами».
Но металлическая бочка, превращающаяся в огромного жука — это уже что-то вообще не из этой оперы.
Однако объяснять жуку, что он нелепо не вписывается в немножко привычный сеттинг, явно смысла не имело. Жук прыгнул, и я вскинул топор ему навстречу.
Вообще, инстинкты вопили о том, что нужно отскочить в сторону. Но за мной истошно визжала парализованная от страха Алеф. Моя самая большая драгоценность, которую ни в коем случае нельзя было терять.
