о ты, нечестивый сын Рональда МакДональда и оскверненного им гамбургера, не тебя ли, подобно французскому гусю, с детства насильно кормили через электронную воронку, чтобы превратить твой мозг в самодовольную жирную опухоль? Не твои ли самые сокровенные мысли и желания спроецированы в твою душу с горящих адской плазмой панелей, не твои ли решения и выборы просчитаны за тебя сонмами ежесекундно просвечивающих твой вялый мозг жрецов наживы? Все, что ты знаешь о мире — это отражение заставки "Faux News">* в твоем прыгающем зрачке. И ты серьезно считаешь, будто можешь что-то сказать о свободе гордым сынам пустыни, ежедневно идущим за нее на смерть?
В надписи было несколько строк, которых переводивший брат не понял. А я опять узнал только четырехбуквенные слова, считающиеся у кяфиров непристойными. Мы прикрыли надпись маскировочной тканью и отправились дальше.
Место нашей третьей остановки было выбрано так, чтобы образовать правильный треугольник с прошлыми двумя стоянками. Там Аль-Эфесби сделал длинную надпись, которая, по словам брата, была еще сложнее, и он смог перевести ее только очень приблизительно:
то, что переживается кяфирами как их неограниченная свобода есть на самом деле неограниченная долларовая эмиссия, возможная до тех пор, пока миллиард китайцев совершает в своем сердце грех Онана, глядя на иероглифы "Мэй Го" — "Красивая Страна", как они называвют Америкию, — а подконтрольные мировому правительству хедж-фонды атакуют другие резервные валюты. Но желтые рабы не глупее черных, и когда они поймут наконец, почему на долларе нарисована пирамида, Юг вновь перестанет быть плантацией Севера. Трепещите в тот день, мунафики>* и кяфиры…
Закончив, мы скрыли эту надпись как и две предыдущих, сложили тент и ушли прочь.
Затем, когда мы отошли от треугольника на два-три километра, Аль-Эфесби приказал одному из сопровождавших нас мальчиков-танцоров вернуться назад и быстро снять с надписей маскировочную ткань.
Когда мальчишка ускакал, я спросил одного из братьев, зачем нужно было располагать надписи треугольником. Брат ответил, что одной из этих трех надписей не хватит, чтобы заставить адскую машину рухнуть. Точно так же не хватит, скорей всего, и двух. Лишь когда все три надписи окажутся в ее объективах, возникнет подобие Божьего ока, сквозь которое стальные птицы узреют истину, и эта истина их убъет. А общий для всех людей Книги символ Божьего ока и есть треугольник.
Когда мальчишка вернулся, мы подняли бинокли и стали наблюдать за небом. Вскоре вверху появилась сверкающая на солнце металлическая точка.
