Навицкас вел машину, а Ильин сидел в кузове и «прослушивал» бомбу. Когда миновали станицу и выехали на полевую дорогу, лейтенант вдруг услышал, что заработали часы. Лоб его стал мокрым и холодным, до карьера оставалось еще около километра. Выскакивать из машины? Он нагнулся и через окно кабины закричал Навицкасу: «Гони!». Юргас глянул на товарища — шея и лицо его мгновенно покрылись красными пятнами. Еще Ильин увидел, как вспотели руки Юргаса.
Прошло уже три минуты. Лейтенант решил почему-то, что раньше, чем минут через пять часовой механизм не сработает. По дороге он открыл борт, отодвинул мешки с песком. Навицкас мастерски развернулся у оврага, они сбросили бомбу и быстро отъехали.
Под вечер приехал парень, тот самый, который сообщил о бомбе, привез хлеб и молоко: оба не ели весь день. И когда стали пить молоко, окрестности потряс взрыв. Механизм был рассчитан на три часа.
Неожиданности, впрочем, коль зашла о них речь, связаны были не только с чрезвычайными нежданными вызовами, особыми секретами взрывателей-ловушек, незнакомыми системами мин и так далее. Как-то взрывали снаряды, и обнаружился ров с останками погибших советских бойцов. Личность одного из них удалось установить: нашли пластмассовую коробочку, а в ней документы на имя старшего лейтенанта Кузнецова. Еще в коробочке были часы, 30 рублей одной банкнотой красного цвета и два патрона от пистолета «ТТ».
Из сотен тысяч без вести пропавших на одного стало меньше.
Вряд ли можно найти человека, который бы никогда в жизни не ошибался. Промахивался и Ильин. Было дело. Дважды. А как же поговорка насчет того, что саперы ошибаются только один раз? Возможно, это были оплошности, а не грубые просчеты. А может быть, действительно в рубашке родился.
Как-то поднятую из воды торпеду он отвез в укромное место на Малой земле, где уже было собрано около сотни разных мин и снарядов. Положил заряд-детонатор, поджег шнур, все сделал вроде бы «по науке». Отъехал метров за пятьсот, стал ждать. Когда прогремел взрыв, он увидел, как из-за деревьев прямо на него с шумом и гудением несется огненная торпеда. Лейтенант отскочил, рванулся в сторону, торпеда изменила направление и уже почти настигла его. Он упал в ров, а огненный смерч, зацепив рядом дерево, снова изменил направление и врезался в скалу. После оглушительного грохота Ильин еще долго лежал, осыпанный пылью и камнями, тело болело, пропала речь.
Только потом понял он, что при взрыве мин и снарядов в торпеде сработал реактивный двигатель и привел ее в движение.
