Немного передохнув, я приказал взводу Дуболомова ползком продвигаться к немцам, и продолжил опустошать ящики с минами. Мои бойцы ничему не удивлялись, видимо думая, что мины сами летят во врага, нужно было их только правильно ударить в хвостовую часть и подбросить.
— В атаку, вперед! — вскочил я, когда правая рука снова отказалась слушаться. Я взял у подбежавшего Чопорца свою винтовку и перевел систему в режим ночного видения. Расчеты 2 немецких пулеметов, попытавшихся открыть стрельбу были сразу же мной выведены из строя, а взвод моей разведки уже прыгал в окопы, вступаю в рукопашную.
Ура! — понесся над рекой громогласный крик моего батальона, где-то уже на берегу застучали пулеметы роты капитана Ларина.
Я включил максимальную скорость и впервые протестировал свою новую возможность бега — она была запредельная, 300 метров я покрыл за 6 секунд. В голове сразу вспомнился бородатый анекдот про гаишников, которые остановили водителя за превышение: «Я что слишком быстро ехал? Нет слишком низко летели». Я решил не останавливаться и пользуясь своей скоростью принять участие в рукопашной, углубившись в немецкую оборону, это дало свои результаты. В сотне метрах от себя я увидел экипаж немецкого танка, который словно в замедленном кино бежал к своей машине. Я свернул в их сторону и догнав танкистов врезал каждому из них кулаком по голове. Не останавливаясь я прыгнул в немецкий танк и захлопнул за собой крышку люка. Мне повезло, это был Pz.Kpfw.IV — «четверка» в хорошем состоянии и с полным боекомплектом. Проведя обучение, я завел танк, справедливо полагая, что наша пехота мне в окопах не страшна, а второй немецкий танк я теперь легко ликвидирую. И действительно, я скоро увидел вторую «четверку», которая медленно проползла мимо меня в сторону нашей атакующей пехоты. Я развернул башню своего танка, зарядил пушку и буквально в затылок произвел выстрел по второму немецкому панзеру. Танк и экипаж были уничтожены, боекомплект немецкой машины сдетонировал и огромный полыхающий костер на месте уничтоженной «четверки» осветил поле боя. Я подсел к пулемету и стал поливать свинцом немецкую пехоту, которая уже во всю прыть бежала к реке. Для фрицев, оказавшихся здесь, это был настоящий ад. Под огнем пяти пулеметов капитана Ларина на западный берег ушли считанные единицы фрицев. Также на реке был потоплен плот еще с одним танком и куча немецких плавсредств. Я дал несколько выстрелов по скоплению немецкой мотопехоты на противоположном берегу. Немцы в ответ не открывали огня, абсолютно не понимая, что тут происходит, и боясь зацепить своих. Я спокойно расстрелял все снаряды и разрядил в сторону западного берега пулемет. Результатом был уничтоженный склад боеприпасов, которые фрицы сложили на берегу, готовясь к переправе. Противоположный берег был полностью зачищен. Враг поспешно отвел от реки свои подразделения, неся ощутимые потери и не имея возможности открыть ответный огонь. В рации моего танка все время истерически кричали по-немецки, чтобы я «отставил огонь, так как стреляю по своим». В рядах противника была паника и неразбериха. На нашем берегу выстрелы смолкли. В крышку люка осторожно постучали.
