Первого сентября, весь в цветах и галстуке, в ботинках со шнурками, Валера стоял с группой одноклассников во дворе школы и с горечью догадывался по их довольным лицам, что они ничего не забыли. Иначе с чего им было быть такими приветливыми и улыбающимися, первого-то сентября? Немного поодаль, тоже несколько в стороне от девчонок, стоял Кузя в ещё более тесном и улыбающемся кругу, и тоже весь в цветах и при галстуке! Но лицо его было серьёзным, длинные волосы небрежно откинуты назад, и, что самое страшное, как показалось Валерке – за минувшее лето он вымахал на полголовы выше своего визави.
Валера вдруг представил себя распластанным после уроков на газоне за школьными гаражами: кровь хлещет отовсюду, и жестоко улыбающийся Кузя склоняется над его бездыханным телом и зловеще шепчет: «С завтрашнего дня приносишь мне каждый день по полтиннику, уяснил, теннисист?»
Или – ещё хуже – со зловонным придыханием чужих окурков: «С сегодняшнего дня каждый день будешь носить за меня мою «сменку» по школе, понял, спринтер?» Между тем от его группы отделился один мальчишка, Сенька Лысков, который медленно подошёл к той кучке школьников, среди которых застыл Валерка, и сказал, как ни в чём не бывало:
– Привет, граждане-в-контакте! Как настроение? Чего летом мутили?
Валера очнулся от своих кошмарных видений, но ничего не сказал – боялся, что дрожь в голосе выдаст внутреннее состояние. После того как мама всё-таки заставила его летом одолеть «Графа Монте-Кристо» вместо ежемесячной «Игромании», которую Сашка то и дело предательски вытаскивал из-под его подушки, Валера был уверен, что от Кузи объявятся секунданты, но почему-то Лысый в его воображении совершенно не подходил для этой роли. Валера с ним никогда не «чатился», да и товарищами их трудно было назвать, но в этот момент ему хотелось отчего-то пожать ему руку, поинтересоваться, как там его скейт, цел ли… да и вообще, чтоб он передал привет Кузе и пожелал ему всех благ в новом учебном году, от его, Валеркиного, имени. И что б не поминали лихом.
Парни лениво болтали под весёлую музыку, лившуюся из динамиков в разношерстный школьный двор, директор готовился к непременной приветственной речи, и Валера кивал в такт разговору, украдкой поглядывая в сторону Кузьмина.
Кузя делал то же самое.
Значит, он тоже ничего не забыл.
И кто его, Валерку, за что дёрнул в мае, что он вот так беззаботно согласился на Кузин вызов? Ещё и рассмеялся ему в лицо, процедив сквозь зубы: «Готовься, Кузя!» Кузя подготовился – вон, на целые полголовы. Или на все две. Даже.
