– Пока не появился этот чертов вирус, – священник понял, чтó сказал, и перекрестился.
В разговоре путники не заметили, как оказались у самого подножья каменного идола. Мираид застыл в удивлении, а потом медленно перевел взгляд на торговца.
– Как он здесь появился?
– Видишь небольшой кратер вокруг? – Амархан указал на неровность иссушенной почвы. – Похоже, упал.
– Это все дурной сон, – будто пытаясь убедить себя, сказал священник. – Пойду я, пожалуй. Сегодня Пасха, как можно…
– Погоди, – торговец схватил друга за плечи и подвел к животу космического Хотэя.
– Не буду я его трогать, – продолжал спорить Мираид.
– Ради нашей дружбы, – спокойно попросил Амархан.
Друг посмотрел на него со скорбью всех святых вместе взятых, чтобы показать, насколько не одобряет происходящее, но – прикоснулся к еще не остывшей поверхности. Глаза Мираида преобразились: зрачки стали шире, заняв всю площадь радужки, а сосудики налились кровью, выделившись алыми молниями. Священник простоял в оцепенении около минуты, потом забрал бутылку из рук Амархана, сделал глоток и сел, смотря куда-то в себя.
– Что? Что Он тебе сказал? – азартно спросил торговец.
– Это и правда Бог, – ответил священник.
– Сначала деньги! – оцепившие статую крепкие мужчины беспрестанно били по рукам паломников.
– Я больной и нищий… – раздалось в толпе.
– Займи у кого-то, – посоветовали несчастному. – Это же всего пять сантимов.
По левое плечо Хотэя на возвышении стояла сцена, с которой лилась, не переставая, проповедь:
– Десятилетия назад мы были совсем другими. Придумали себе множество запретов и порицали любое свободомыслие. А потом нас наказали!
Издали не было заметно, что бумага, с которой читает священник, заляпана вином.
– Тяжелые времена заточения по вине вируса открыли истину, что несвобода шла лишь от нас самих. Мы не ведали, насколько счастливы, мы не понимали, как Он нас любит!
Мираид картинно указал в сторону Хотэя.
– Теперь же мы свободны. Ровно год назад в этот самый день мне открылась правда, и теперь я счастлив. Но за счастье нужно платить, поэтому я читаю проповеди, а вы даете деньги за право причаститься к великому таинству самопознания!
В стороне от огромной толпы шел совсем молодой юноша, подволакивая правую ногу. Он не ломился в гущу событий, чтобы также, как все, отдать пять сантимов ради слов, которые утонут в гудении остервеневших фанатиков.
Он ждал.
Глубокой ночью, когда толпа наконец скрылась, а сиплый голос священника умолк, юноша медленно прокрался к статуе. Правая нога предательски шуршала по земле, но это не помешало: охранники благополучно спали прямо на сцене и не могли слышать, что кто-то идет.
