– Заткнись!
Спина и ягодицы полыхают. Рот спёкся от масла и аджики. Полимерная оболочка кэтсьюита облипает грудь, живот и тяжёлый таз женщины. Половыми губами Ядвига ощущает упругость своего наряда между ног. Нейлон и ремни сдавливают пах, пытаются вмять детородные дамские комплектующие в низ живота. Детородные комплектующие ответно набухли и молча сопротивляются напору.
С подачи Лады Дольцман Ядвига к сорока годам полюбила ужимающее нижнее бельё. Теперь Каминской нравится всё, что плотно обтягивает попу и ласкает промежность. Синтетические трусики и колготки – символы узаконенного женского мазохизма. Определённое неудобство от их ношения компенсируется сексуальным внешним видом и доставляемым физическим удовольствием. Ежедневно Ядвига под брюками или длинной юбкой обряжает свою плоть в тугие колготки, которые ненавязчиво массируют её прелести, трут и возбуждают. Тесные трусы и капрон доставляют сладкий зуд в интимном месте. Стрэпы в паху удерживают кэтсьюит до предела натянутым, не давая ему некрасиво провиснуть в серединке.
Лада неутомимо работает пластиковой выбивалкой. Потом вдруг отлучается из студии. Пленница с завязанными глазами чмокает, облизывается, вздыхает. Итак, она в латексе, ремнях и нейлоне лежит на кровати распятой, потной, перевозбуждённой. Стянутой. В таком положении легко представить себя бесценной мраморной статуей Афродиты Браски, которую археологи подняли из глубинных недр, обмели метёлочками до блеска и надёжно зачалили стропами за платформу трейлера, чтоб не побилась по дороге к музею. Единственное отличие – Ядвига не мраморная, а живая. Пока с неё не снимут цепей-щупалец, она не сумеет ни повернуться, ни поправить волос, ни утереть испарину с мокрого лица. Но цепи, по-видимому, снимать никто не собирается.
Ядвига бездумно шевелит за спиной пальчиками с гранатовым маникюром. В ластовицу кэтсьюита ей вдруг спускается горячая интимная капля. На секунду капля замирает, потом неохотно впитывается в бархатную гигроскопичную ткань. Груди Ядвиги задраены в лакированный нейлон, она чувствует, как соски пыжатся и тычутся в тонкий лиф, распирают нахальными носами хромовые стрэпы. Если бы не ремни, соски наверняка прорвали бы простыни. Может, Ядвига даже смогла бы уползти из плена на своих затвердевших сосках, не будь она прикована и умей перебирать грудями? Сиськами по койке топ-топ-топ. Ха-ха-ха! Шутка.
Каминская мрачно усмехается. Какие только пошлые глупости не посетят бедную выпоротую даму, кровать под которой скоро насквозь промокнет от выделений. И, мамочки, как страшно хочется секса! Пожалуй, уже достаточно мариновать её поркой в цепях и колготках. Пора бы приступать к делу.
