Оттого я говорю, что кто-нибудь из этих вот людей мог бы за меня неплохо отомстить. Впрочем, месть такого рода больше бы расстроила меня, чем утешила. Потому что я скорее предпочел бы, чтобы умерли и она и я, чем чтобы она кого-нибудь любила, за исключением меня, — да, но мне она ведь отказала! Так чего же я хотел бы? Я не знаю; разве что она раскаялась бы в зле, что причинила мне. Ибо раскаяние — разновидность мести, и хорошо отмстившим своему врагу сможет считаться тот, кто доведет его до раскаяния. Мне поэтому хотелось бы, чтобы она раскаялась в причиненном мне эле, по примеру Крокодила.
Это — дикий змей, коего простонародье называет Василиском.[40] Природа его такова, что, если находит он человека, пожирает его, а пожрав, оплакивает до конца своих дней.
Хотел бы я, чтобы из-за меня то же произошло и с Вами, прекрасная и нежная возлюбленная, ибо я — тот человек, который Вами найден; и, доподлинно, именно найден. Ведь как то, что найдено, достается человеку без труда, так и я Вам достался безо всякого усилия. А найдя, Вы меня тут же и поглотили, умертвив любовной смертью. Так что хотел бы я, ежели то возможно, чтобы Вы раскаялись в содеянном и оплакали меня слезами, исходящими из сердца. Был бы я отмщен тогда на славу. А другого рода мести я не захотел бы ни за что.
Но при всем при том я опасаюсь, как бы не последовала за этой местью другая, [много хуже первой]. Ибо, кажется, совсем не трудно женщине, оплакивающей покинутого преданного друга, уступить другому, если риск при этом невелик.
Так случается и с крокодилом и с другой змеей, название которой Гидра. Это — змея, имеющая множество голов, и ее природа такова, что если ей отрезать одну какую-либо голову, то на этом месте вырастает две новых.[42]
Змея эта врожденной ненавистью ненавидит крокодила. И когда заметит крокодила, пожравшего человека и раскаивающегося столь сильно, что желания съедать других людей он уже начисто лишился, гидра, рассчитав в уме, что обмануть его окажется нетрудно, — ибо он уже ест все, не разбирая, — так вываливается в грязи, что становится как будто мертвой; крокодил же, на гидру наткнувшись, поедает и заглатывает ее целиком. Тогда гидра, оказавшись в животе у крокодила, раздирает на части все его внутренности, а потом выбирается наружу, чрезвычайно радуясь победе.
И поэтому я говорю, что опасаюсь, как бы за отмщением через раскаяние не последовала месть другого рода. Ибо гидра, у которой множество голов, означает человека, у которого столько подруг, сколько у него знакомых; сколь же велики сердца у людей такой породы, могущих делить их на такое множество частей! — ибо ни одна [из знакомых] не владеет ими целиком. Я хотел бы, тем не менее, чтобы у тех, кто свои сердца на столько разных частей делит, их сердца на части разлетелись.
