Я так и стою посреди коридора, потерянная и безучастная. Не вижу ничего вокруг, не хочу понимать, что происходит, хочу вернуться на несколько минут назад и изменить всё. Но знаю, что это невозможно. Если кто-то умирает, это навсегда.
— Ну вот и всё, — передо мной снова встаёт мужчина.
— Бабушка… умерла, да? — дрожа всем телом, нерешительно спрашиваю у него.
— Ты совсем, что ли? — с непонятной обидой спрашивает он. — В больничку везут старую. Я порешал, чтоб лучший уход обеспечили. Не трясись, поставят на ноги. Мне сейчас похороны не с руки. Нет времени. Не поймут, если сразу после похорон свадьбу сыграем.
— Какую свадьбу? — холодею я.
— Нашу, Ася. — усмехается он. — Не так я, конечно, планировал, но старая подвела. Придётся ждать, а ждать я очень не люблю. И так ждал тебя долго.
Я не понимаю его. Совсем. Смотрю, как на диковинную зверушку в зоопарке. А он чиркает по мне взглядом и хмурится.
— Приоденься поприличнее да поскромнее. В больницу поедем. — велит он.
Я не спорю. Шестым чувством осознаю, что это бесполезно. На ватных ногах иду в свою комнату и открываю шкаф. Поприличнее — это как? А поскромнее? Решаю надеть платье в горошек. Закрытое, но лёгкое. Стягиваю шорты и футболку, остаюсь в одном белье, и тут дверь распахивается.
Мужчина осматривает меня как товар. Я хочу закрыться руками, но он качает головой, заставляя меня подчиниться. Его взгляд, жестокий и злой, не настраивает на споры. Никоим образом.
Насмотревшись, он презрительно кривит губы. Не понравилась, значит? Отлично. Он переводит взгляд на платье и внезапно улыбается. Да так, что дух захватывает.
— Нет, ты не можешь надеть это! — говорит он.
Подходит ко мне и грубо отодвигает от шкафа, придирчиво изучает полки, достаёт новый комплект белья, который я надевала лишь однажды, на выпускной, и льняной сарафан практически в пол.
— Хотя бы это, — цокает он и садится в кресло.
— Я должна переодеться перед вами? — с трудом спрашиваю я.
— Да, и поживее. — Мужчина бросает выразительный взгляд на свои часы и поджимает губы. — Привыкай, Ася, что теперь ты будешь всё делать при мне.
Я смотрю в надежде, что он шутит, но выражение его лица разбивает все мои надежды в пух и прах. Я тяжело сглатываю, отворачиваюсь и снимаю бюстгальтер, торопливо натягиваю другой, надеваю сарафан, под юбкой снимаю трусики и тут же заменяю их свежими. Тянусь руками к молнии на спине, но мужчина бесшумно подходит ко мне и помогает.
В груди словно вспыхивает пламя. Его пальцы, грубые и шершавые, скользят по коже спины, цепляются за застёжку бюстгальтера, поправляют волосы на шее. Его дыхание опаляет, скручивает нервы в один комок панического ужаса. Это действительно пугает меня. Его близость. Его мощь. Его сила. Его тяжёлый мужской запах.
