– Теперь ты, – проскользив двумя пальцами вдоль всего лезвия и таким образом очистив его от металлической крошки, произнёс он и наставил кончик тесака на устрашавшую ранее тень, которая сейчас приняла жалкий облик той самой съеденной тварины. – Если ждёшь извинений – ты их не получишь. Я съел тебя, чтобы утолить голод и не стану извиняться за свой поступок. Более того: я и дальше продолжу поедать вас, чудовищ, и кормить вашим мясом всех жаждущих, ведь еда – это жизнь. А ещё этот бесподобный вкус… мм…
Мясник, прервавшись, мечтательно заскрежетал челюстями, наполняя рот слюной. Ему вдруг страсть как хотелось вновь испытать это блаженное ощущением на кончике своего языка.
– Решено! – запальчиво воскликнул он, брызгая слюнями в пространство перед собой. – Сейчас же отправлюсь в загон и кого-нибудь съем. Тем более что время завтракать.
Мясник нетерпеливо подскочил с капсулы и, спешно облачившись в рабочую форму, быстро пошагал на задний двор, больше не обращая внимания на рогатую тварину, которой, впрочем, там никогда и не было.
10:15 a.m.
Нервно скрежеща зубами, снедаемый диким голодом Мясник раздражённо наворачивал круги на своей кухне, лихорадочно размышляя о сложившейся непростой ситуации, пока ещё был на это способен. Загон оказался пуст. Пуст! Ни единой вкусной, сочной, жирной тварины, ничего. Причины были более чем очевидны: часть корявого забора из разукрашенных чёрными пятнами плесени досок, как придётся вогнанных в землю и стянутых ржавой погнутой проволокой, в одном месте просто вырвали с корнем и небрежно разбросали вокруг, после чего бессовестно выкрали всех тварин. Именно что выкрали: сами по себе они не могли никуда сбежать с перебитыми-то конечностями. Да и заборные доски не были поломаны, что исключало причастность иных тварей, которые, проголодавшись, решили позариться на чужое. Но кто мог это сделать?
В первую очередь подозрение пало на Дугласа из таверны, как он сам величал свою убогую самодельную хибару, «Жранина из тварины», ведь тот являлся единственным прямым конкурентом во всей округе. Однако же, когда Мясник в поисках справедливости заявился на его порог, то обнаружил лишь груды хлама да покорёженную неоновую вывеску, лишившуюся некоторых букв. Метрах в пятистах от этого беспорядка из земли устремлённые к небу прорастали коричневые сталагмиты – кристаллизованные фекалии тварин. На кончике самого длинного трепыхалась разорванная сеточка для волос, одним концом буквально вросшая в кристалл. Вывод был не утешителен: Дуглас пал жертвой злой иронии. Мясник хоть и соперничал с ним, но всё же снял свой поварской колпак и почтил память бедняги минутой молчания.
