Осторожнее с шутками
Шутить с человеком, страдающим ПРЛ, опасно, и лучше этого не делать. Такие люди, будучи крайне ранимыми, могут принять беспечную шутку за унизительную насмешку. Если вы засмеетесь во время разговора, то они могут решить, что вы насмехаетесь над их чувствами. Лучше и не пробовать шутками смягчать озабоченность своих близких, страдающих ПРЛ. Некоторая легкомысленность уместна лишь в общении с теми, кого вы знаете достаточно давно, и временами от нее может быть польза. Порой применение юмористических ноток, пусть даже с мрачноватой окраской, помогает взглянуть на ситуацию под более широким углом и преобразовать мрачный гнев, зациклившийся на определенном объекте, в беззаботное веселье, обусловленное более всесторонним взглядом на происходящее.
Мать Боба и Карла была очень неуравновешенной. Муж умер, когда сыновья были еще маленькими, и Луиза не была готова к жизни матери-одиночки. Она страдала от приступов депрессии и угнетенного состояния, день за днем пролеживая в постели. А потом впадала в ярость и лупила мальчишек. Приходящие сожители сменяли друг друга. Мальчики рано поняли, что рассчитывать придется только на себя.
Боб женился и стал жить отдельно. А Карл остался дома и, похоже, унаследовал темперамент матери. Он дважды был женат, и оба раза неудачно. Друзей отпугивал его угрюмый сарказм. Будучи смышленым и находчивым, Карл легко находил работу, но быстро начинал скучать, увольнялся и устраивался на новую. Из-за своего нрава, усугублявшегося под воздействием выпитого, он иногда ввязывался в драки. К матери Карл относился враждебно: она постоянно чего-то требовала, и это его раздражало. Единственным его другом был брат, только с ним он мог поговорить по душам.
Однажды после очередной шумной ссоры с матерью Карл отправился в бар. Пропустив несколько порций спиртного, он затеял драку с вышибалой, и его на несколько дней отправили за решетку. С известием об этой передряге Карл позвонил брату.
«Карл, — сказал Боб, — я знаю, у тебя в последнее время все непросто, но…»
«Боб, да ты и половины всего не знаешь, — перебил его Карл. — И хватит говорить со мной свысока, черт тебя дери! Ты там за миллион миль от нашей мамочки, а мне одному приходится за все отдуваться. У меня не жизнь, а бедлам какой-то. Иногда вообще жить не хочется».
«Я понимаю, Карл. Тебе сейчас очень достается (сочувствие). Эта последняя история с мамой — просто классика жанра. Но ты знаешь, вот это все, если бы не было так печально, вполне могло бы сойти за комедийный сериал».
