– Пожалуйста, всегда только рад! Только не врываетесь так…
Шляпс вышел, не дослушав. Глиццерин пожал плечами и тоже удалился.
Увертюр получше укоренился в кресле и тяжело вздохнул, а потом решил успокоить нервы, пересчитав философов. В конце концов, искусство требует жертв – и денег тоже.
Грозовые тучи побледнели, словно от страха, но бояться-то им было нечего – разве что на интуитивном уровне что-то внутри них сжималось, когда там, внизу, маленький как блоха, шел разгневанный Шляпс.
Тучи побледнели и прохудились, а копья солнечного света посчитали это отличной возможностью, чтобы проткнуть оккупантов неба и превратить их в сияющее решето.
Лучики падали на Хрусталию столбами желтого света. Не хватало разве что поющих в небе маленьких ангелочков, и, если бы у кого-нибудь в Хрусталии появилась возможность такое провернуть, он бы точно воплотил это в реальность. Атмосфера превыше всего.
Шляпс вышел из театра и попал прямо в столб света, прищурившись.
– Солнца либо нет, когда оно нужно, – заворчал он, – либо есть, когда не нужно, да еще и в глаза бьет…
– А по-моему… – начал Глиццерин, догоняя люминографа.
– Пусть по-вашему останется с вами, послушаю как-нибудь потом. Сейчас надо найти светопарат. Кстати, что могло пробить ту дыру в стене?
– Что-то мощное.
– Это очевидно, я имею в виду, что конкретно?
– Какой-нибудь голем?
– Какой дурак будет таскать с собой голема? Это же невозможно не заметить!
– Ну, все привыкли к чужим странностям, – Глиццерин вложил в голос столько интонации намека, сколько горчицы обычно льют на хот-дог, когда предварительно просишь совсем чуть-чуть – то есть так много, как только можно. Фразу буквально разрывало от намекосодержания, но Шляпс этого намека не уловил – или уловил, но проигнорировал.
– Что ж, самое время наведаться к господину Чернокнигу…
– Трить-коптить-быть! – раздалось из внутреннего кармана. Колбочка, лежащая внутри, еле-еле засветилась.
– О, – люминограф залез в карман и потряс пузырек. – А я уже совсем забыл про это. Чем быстрее найдется светопарат, тем быстрее с этим делом все станет ясно.
– Давайте мы…
– Господин Пшикс, – лицо Диафрагма превратилось в каменную картофелину. – Никаких мы, дальше я пойду один, хватит за мной бегать. Как разберусь с вором – пожалуйста, к Фиолетовой Двери можем пойти вместе. Мне, если честно, тоже не особо по себе. Но тут я справлюсь один, понятно?
Не дождавшись ответа, люминограф ушел. Пиротехник долго смотрел ему вслед, а потом решил, что пора уже вернуться к работе – тем более, скоро нужно встречаться с Октавой…
