– А, да, конечно. Думаю, это не займет у меня много времени, и это очень даже нетрудно. Эээ…. Идите за мной, господин.
Будь пиротехник чуть более романтичен, он бы не вышел из зала, а выпрыгнул из него, попутно насвистывая лирическую мелодию. Но с его головой все было в порядке – посему Пшикс так делать не стал, хотя люминографу действия пиротехника все равно показались каким-то странными.
– Так вот, – почесал усы Честер. – Вернемся к люминкам и платью…
Шляпс хотел возразить, что они уже решили этот вопрос – но даже рта не успел открыть.
– Мне кажется, или мы где-то виделись… – шепнул пиротехник, как только они с Октавой оказались в коридоре.
– Если бы мне не казалось так же, я бы не стала показывать вам дом и пошла бы спать дальше, – ответила девушка. – Кстати, не считаю правильным продолжать эту беседу, не зная имен.
– А. Глиццерин Пшикс. Можно просто Глиц.
– Хм, ладно. Октава – само собой, Октава Крокодила, – девушка резко остановилась. – Мы с вами встретились…
– Вчера вечером на улице, да.
– Повторюсь с вечера – смотрите, куда идете, вы опять чуть в меня не врезались, – Октава вновь зашагала. – Так что вам надо показать?
– В этот раз вы тоже пытаетесь меня оттолкнуть?
– Что?
– А, нет, простите, мысли вслух. Что показать… Ну, допустим, самое просторное помещение, из которого можно попасть в подвал – если он у вас конечно есть.
– Странный вопрос. В любом доме есть подвал, тем более – в таком огромном. Идите за мной.
Они спустились вниз по той же лестнице, по которой Диафрагм с Честером еще недавно взмывали вверх, и завернули в большой, сияющий – как, собственно, и все остальные – зал. Тут было слишком уж пусто, что в реалиях дома Крокодилы казалось скорее нормой, чем отклонением от нее.
– Вот. Здесь есть люк в подвал, но я совсем не помню, где он – хотя, найти его будет не проблема…
Пшикс пропустил это замечание мимо ушей – те на какое-то время перестали воспринимать внешние шумы, и пиротехник погрузился в себя. На грудь давило какое-то странное жгуче-нервозное чувство, все внутри напряглось под давлением, словно бы он стал водонапорной вышкой, из которой вот-вот должны начать откачивать какую-то эмоцию – Глиццерин догадывался, какую, но наверняка предположить боялся.
– А, простите, – очнулся он. – Что вы говорите про подвал?
– Вы тоже это чувствуете, да? – бросила Октава.
– Что? – вновь растерялся Пшикс.
– Ну, что-то такое странное… внутри. На груди.
– А. Да… И вроде как догадываюсь, что это.
