В других обстоятельствах люминограф не стал бы рассказывать кому попало, кто где живет, но, поскольку дом Крокодилы был своего рода общественным достоянием, Шляпс мрачно ткнул пальцем в нужное здание.
– Вот. Удивлен, что вы не знаете.
– Ах, точно же! – мужчина поправил пенсне и огромный аляпистый бант на вороте. – Память, простите, память… Старость, старость, старость…
– Ваша секунда вышла. Простите, я спешу, – Шляпс зашагал, но мужчина устремился за ним.
– Просто хотел заранее разведать, куда идти через пару дней – меня, знаете ли, позвали помогать со свадьбой.
– Какое совпадение, меня тоже, – дважды замороженные сосульки, посыпанные снегом, не бывают такими же холодными, как голос господина Диафрагма. – Простите, мне это абсолютно не интересно.
– Ох! А какая же ваша роль на свадьбе?
Желая поскорее отвязаться от надоедливого, Шляпс быстро поднялся на крыльцо, нажал на магический звонок, а потом легонько ударил рукой по сумке, словно бы разучившись говорить.
– Не понял? – удивился мужчина.
В этот момент открылась дверь – люминограф вошел в дом, – и дверь закрылась.
Мужчина с здоровенными бакенбардами и не менее здоровенным аляпистым бантом спустился с крыльца и облокотился о перило.
– А, конечно же, люминограф! Тот самый… – осенило его. – Ну и чудненько. Ну и замечательно. Ну и будет вам свадьба… Уж это-то точно, да.
Не успел Шляпс войти в прихожую, как к нему тут же прицепилась еще одна прилипала – люминографа под руку подхватил Честер Чернокниг.
– Ого, какая точность! – выпалил он. – С такой точностью свадьба будет просто грандиозной! Особенно, если все будут смотреть на ваши замечательные часики…
Вспоминая опыт общения с Бальзаме, люминограф хотел попросить Честера поторопиться, но тот уже потащил Шляпса наверх.
Диафрагм не успел даже удивиться, а они уже поднимались вверх по широкой закрученной лестнице. Дом, заметил Шляпс, выглядел каким-то уж слишком просторным и пустым – его можно было заселить труппой актеров, и еще бы осталось место для цирковых животных и парочки-тройки наемных рабочих. А в углу вполне комфортно могло чувствовать себя десятка два големов.
Лестница с витыми перилами кончилась с той же быстротой, с которой началась, и Шляпс, закрученный каруселью под именем Честер Чернокниг, пронесся по узенькому коридорчику, очутившись в банкетном зале.
И тут все его надежды рухнули с тем же треском, с каким разрушаются империи. Шляпс очень надеялся, что церемониймейстер не станет собирать его и того паренька из театра в одно время, но…
