– А то! – Мальчик привычным движением снял обертку и, подхватывая языком стекающие по вафельному рожку тягучие капли, принялся уплетать лакомство. – Вы знаменитость.
***
Уже далеко за полночь, когда многочисленные гости утихомирились, и ставший тихим дом медленно засыпал, в дверь моей комнаты постучали:
– Можно? – Почему-то не распахивая дверь полностью, в узкую щель буквально втиснулся отец. – Не спишь еще? Так и знал, что не спишь.
Я похлопал рукой по дивану рядом с собой, приглашая присесть.
– Почему без света сидишь? – Прошептал он, вызывая невольную улыбку. В этом он весь. Сплошные условности, подчинение каким-то своим правилам, придуманным традициям. Если на дворе ночь, то нужно ходить тихо, говорить вполголоса, дверь открывать осторожно. Почему? Потому что так нужно. В детстве, помню, меня это дико раздражало. А сейчас умилило.
– Свет мешает. – Я кивнул на едва подсвеченный потолок, где на леске висели старые модельки самолетов, космических кораблей, коряво раскрашенные неумелой детской рукой, с отломанными шасси или с недостающим остеклением кабины пилотов. – Не верится, что вы сохранили этот кошмар. Дом ведь столько раз перестраивали, а мою комнату сохранили нетронутой.
– Я хотел их убрать в коробки и спрятать в подвал, но что ты! Мать чуть не убила. Мы часто сюда приходим… Вдруг оказалось, что это лучшее место в доме, чтобы просто поговорить, старое время вспомнить. Кстати, тебе на Луну звоним всегда отсюда.
Мне почему-то стало неловко. С чрезмерным вниманием родственников и соседей я невольно смирился, хотя и не понимал его причины. Но узнать, что и твои собственные родители к тебе относятся также, было неприятно. Хотелось простоты в общении, искренности.
– Да уж, – сказал я, – прямо культ личности.
– А ты думал! – Отец обнял меня за плечи. – Когда ты успешно вырастил первую кристаллическую оболочку и испытал ее прочность, у нас входная дверь не закрывалась наверное месяц. То журналисты, то глава администрации с посланием от председателя правительства, то делегации школ.
Я этого не знал. Нас в Институте тогда просто собрали, объявили благодарность от правительства и пообещали премию. На этом все. Через полчаса все разошлись по рабочим местам.
– Да все я понимаю, пап. Просто не привык к такому вниманию. А если честно, то не понимаю всей этой суеты вокруг меня. Ну создали мы что-то. Понимаю, что вещь получилась стоящая и перспективная. Но не устраивать же из этого фетиш какой-то со встречами в аэропорту, пиром на весь мир… Не мое это. Раздражает.
