***
В родительском доме весь первый этаж был одной гигантской гостиной. Отец с гордостью показывал мне, как одним нажатием кнопки на пульте управления пол превращался в огромный прямоугольный стол, способный разместить хоть сотню людей. Затем была экскурсия в подвал с мастерской отца и гаражом на несколько машин, среди которых я с легким уколом ностальгии увидел тот самый «москвич». Правда, судя по девственному виду верстака, монтажного стола и сияющих хромом инструментов, по прямому назначению этими вещами ни разу не пользовались. Во время сеансов связи с родителями мне говорили, что дом уже третий раз перестраивали, но в реальности все выглядело действительно потрясающе.
Закончить экскурсию по дому не дала мама. То ли она чувствовала, что у меня на душе что-то неладно, то ли просто увидела это в моем отчаянном взгляде, но ей удалось отвлечь отца приготовлением к семейному обеду. Я же был отправлен в сад за домом с заданием разжечь мангал для шашлыков.
Огонь и одиночество неожиданно успокоили меня, уняли досаду. Глядя на потрескивающее пламя, вдыхая терпко-едкий дым, перетаптываясь с ноги на ногу в надежде разогреть стынущие от вечернего холода ноги, я с опаской прислушивался к своим глубоко спящим, но все же медленно пробуждающимся ощущениям. А потом я внезапно увидел маленькое скрюченное деревце и через мгновение понял, что знаю его. Как ребенок обрадовавшись первой настоящей зацепке, я подошел к искалеченному дереву, рука непроизвольно потянулась вверх и пальцы нашли маленькое дупло, невидимое снизу. Я помнил этот сад! Помнил корявые узловатые стволы, помнил колючую сливу и рассеченную молнией грушу, но особенно помнил аромат поздних яблок. Я дома. Я действительно дома.
***
Застолье мне понравилось. Меня посадили в изголовье стола, поднимали в мою честь тосты. Я благодарил, и в ответ предлагал пригубить вина за родителей, за дом, за собравшихся.
Спустя два часа застолья и обилия папиного яблочного вина, я разомлел настолько, что позволил себя вовлечь в танцы, пение под караоке и даже участие в каких-то конкурсах на грани приличия. В нашей семье это всегда было естественным продолжением любого застолья. Осталось только дождаться наряда милиции, чтобы потом все эти заслуженные медики, педагоги, строители, инженеры и прочие служащие хвастались на работе безобидным протоколом о нарушении закона о ночной тишине. Я дома.
Каким-то отголоском сознания я понимал, что сейчас пьян и сентиментален, и уже завтра хмельной морок рассеется и мне наверняка снова захочется удрать обратно на Луну. Но это будет потом. В тот вечер мне на Земле нравилось. Мне было хорошо. Настолько хорошо, что моим племянникам-близнецам удалось вытащить меня из-за стола и подбить на поход в ближайший магазин за мороженым для всей компании. Глядя на это и предчувствуя дармовое лакомство, с нами увязались и другие дети. При иных обстоятельствах я бы три раза подумал, связываться ли с этой шумной и явно хулиганской ватагой, но легкий хмель в крови и общее веселье сделали свое черное дело. Мы отправились в вылазку за мороженым.
