Ее охватило предательски обидное ощущение, оставшихся так и не выполненными многих вещей, даже не смотря на долгую и интересную жизнь. Элиза с горечью осознавала, что не знает – в порядке ли ее внуки и сколько жителей Беллуно выживет после жестокого, внезапного нападения. Она также понимала, что вместе с ней погибнет и Шнобель, а до чертовой канатной лестницы, с которой сегодня ей пришлось бороться уже дважды – никак не дотянуться. «Зато, – подумала Элиза, – теперь я смогу вдоволь наговориться с дедушкой и Королевой». Последний глоток воздуха был сделан и, представив, как завтра они с Альбертом, Гертой и Шнобелем встретят новый, по-своему прекрасный день, как она опять приготовит свой коронный завтрак, а они второпях, веселые, хоть и немного колючие, – побегут по своим делам.
Элиза представила это – удар… Фьорд заглянул в колодец и, увидев разбившиеся тела – с неистовым криком испуга побежал в главный зал, где, как он знал, находится смертельная опасность. Правда, Фьорду Йоханссону было теперь все равно, его больше не заботила опасность – он только что впервые убил. Убил беззащитную старушку и, как оказалось, ее собачонку. Они были тем, что я есть, и я буду тем, что они есть. А на густой темно-зеленой траве осталась лежать выпавшая записная книжка, случайно раскрытая ровно по середине с очередными, написанными уже в прошлом, строчками:
Вот прилетает
черный дракон,
сверкающий змей
с Темных Вершин;
Нидхегг несет,
над полем летя,
под крыльями трупы –
пора ей исчезнуть.
Альберт бежал изо всех сил, понимая – на кону стоит не его единственная жизнь, но его родных и всего славного города Беллуно. Чего он не понимал, так это причину нападения чужаков исключительно с одного направления. Догадками служило множество идей: возможно, виной всему приходилось географическое положение города, делая невыносимо сложным попытки подобраться к нему со всех сторон незамеченным; нельзя было исключать также и вероятность примитивной ошибки в командовании со слабой подготовкой армии, но все предположения сходились в одном – их экзистенция дарила шансы избежать неизбежного и Альберт этим шансом пользовался.
Впрочем, даже с нападением по филигранности уступающим дырявой плошке, ситуация складывалась плачевная – назад дороги не было, бои велись уже на главной площади и бежать через нее, не оказавшись втянутым в сражение представлялось невозможным, а для человека без вооружения и подготовки, значило верную смерть. Позволив себе лишний раз оглянуться в сторону окруженной огненным кольцом и мертвыми телами площади, взгляду Альберта приговором предстала картина поднимающегося моста Замка, означавшая с этого момента только одно – все Осенние люди, находившиеся на сей момент на улицах Беллуно, скорее всего погибнут, если подкрепление не пребудет в ближайшее время. Увиденное сильно испугало Альберта – не могло не испугать, – и он теперь, ни на что не оглядываясь, припустил в беге, наблюдая лишь быстро сменяющиеся образы протоптанной дороги.
