– Лицемеры! – проговорил Педро, как только немного оправился от приступа бурной радости. – Только что глумились, а теперь дифирамбы поют.
Капитан на эти приветствия сухо ответил:
– Благодарю. Несколько неожиданно с вашей стороны.
– Я бы так вежливо не выразился, – сказал Педро Фелисе.
– Я тоже, – согласилась с ним девушка.
"Получилось! Всё получилось! – Долорес едва не прыгала от радости. – Спасибо, милая, добрая донья Марисоль! Спасибо!"
Как будто во сне девочка слышала, как Его Величество объявил сеньора Алькантару гнусным клеветником и приказал высечь у позорного столба, видела умоляющий взгляд несчастного, устремлённый на царственного друга, видела, как Рамирес сошёл с помоста и направился к родным, которые тянули к нему руки.
– Пойдём домой, Долорес, – Фелиса дёрнула девочку за руку, опасаясь, как бы сестра на радостях не выдала тайны. – У нас много работы.
Долорес молча пошла за ней. Ещё долго ей слышался свист плети, вопли дона Гильермо и крики из толпы: "Позор! Позор!".
***
– Фелиса, что у вас случилось? Какая-то женщина из комнаты кричит: я король, – и требует, чтоб её выпустили.
– Это моя подруга. Подхватила лихорадку – уже сутки как в бреду мечется.
– Какой ужас! Бедняжка!
***
Назавтра весь город только и судачил о том, почему вдруг сеньор Алькантара впал в немилость. Вслух говорили, что дон Гильермо потерял стыд настолько, что Его Величество был вынужден пожертвовать дружбой, а шёпотом – что у короля появился другой любимец, который громче и слаще поёт дифирамбы его царственной особе.
Те, кто были ближе ко двору, удивлялись также, отчего Его Величество в тот вечер повёл себя несколько странно – вместо того, чтобы, по своего обыкновению, отправиться в комнату какой-нибудь из фрейлин, уединился в своих покоях с книгой в руках.
Однако ближе к вечеру и тех, и других ждала ещё большая неожиданность. Король публично признался в своей причастности к загадочной смерти отца и брата. И даже показал склянку с ядом, с помощью которого расчистил себе путь к трону.
"Они приходят ко мне во снах. По ночам я как будто слышу их голоса. Я не в силах больше этого выносить. Поэтому я отрекаюсь от престола. Иного выхода, как уйти в монастырь, я не вижу. На своё место я назначаю достойного человека знатного рода…"
Батиста! Король назначил вместо себя сеньора Батисту. Невероятно! Того самого Батисту, который ни разу не сказал Его Величеству слова похвалы и восхищения, который часто осмеливался перечить королевским любимчикам, которого скорей ожидали лицезреть на плахе, нежели на троне.
