– Ээ-э, нет, – мужчина снова пододвинул ей виски. – До дна.
– Что?
– Неужели непонятно? Ты будешь пить виски своим прелестным ротиком до тех пор, пока в бутылке не останется ни капли.
Оглушено замолчав, девушка мутными глазами уставилась перед собой. Она уже чувствовала, как алкоголь затуманивает ее сознание, проникая в кровь и отупляя рассудок. Она всегда очень быстро пьянела.
– И никаких возражений, – предупредил мужчина, предостерегающе выставив указательный палец вперед.
– А ты почему не пьешь?
Она не хотела это спрашивать. Она вообще больше не хотела здесь находиться. Она хотела домой, к своей беспокойной, излишне ее опекающей матери. Хотела прижаться к ее мягкому плечу и пить горячее какао, пока мама будет ласково гладить ее по волосам.
Он, кажется, удивился ее вопросу. Поднял брови и насмешливо скривил губы. Потом взял в руку полную бутылку виски, поддел – словно нажал на спусковой крючок револьвера – пробку, заставляя ее пулей вылететь из горлышка, и медленно, глядя девушке прямо в глаза, опрокинул в себя одурманивающее пойло. С безнадежным ужасом девушка следила за тем, как в бутылке становится всё меньше и меньше одуряющей отравы.
– Твоя очередь, – растягивая губы в улыбке, сказал он.
От выпитой дозы его всего передернуло, он скривился, напружинился, однако плотоядная улыбка и не думала сходить с его лица.
Порывистым движением, словно не понимая, что он делает, мужчина приблизил свое лицо к ее щеке. От него неприятно смердело алкоголем, и девушка, не совладав с собой, отвернулась, стараясь дышать через рот и не встречаться взглядом с его прожорливыми алчными глазами.
Отчаянно смотря по сторонам, она видела за окном одну лишь непроглядную глухую тьму. Закусив губу, девушка до хруста сжала горлышко бутылки. По ее спине пробежала струйка холодного пота. У нее не осталось другого выхода.
Зажмурившись, она поднесла бутылку ко рту.
…Такой бури он еще не видел. Шлепая по озерцам грязи, мальчик чувствовал, как проникает холодная вода в его старые башмаки, противно хлюпая между пальцев. Он снова содрогнулся: вооружившись крупными каплями, вылетавшими из неба-огнестрела, злой ветер не щадя бил его по замерзшему лицу.
Рывком стряхивая с ресниц воду, мальчик побежал дальше. Он бы в жизни не вышел на улицу: на западе все еще громыхали раскаты грома, небо там раз в пару минут озарялось неоновыми лучами, но мать была непреклонна как никогда и ему пришлось смириться с неизбежным.
