– К сожалению, нет. Как мой отец не знал свою мать, так и мне была уготована та же участь. Верил бы я в проклятия, подумал бы что это оно и есть. Как говорил мой дедушка: "Порой самые прекрасные цветы увядают первыми, а твои мама и бабушка были именно такими". Папа показывал мне картины что она рисовала, она была очень талантлива.
– А ты не унаследовал у нее умение рисовать?
– Это наврятли, – засмеялся я, проверяя мясо на готовность, – ты в тюрьме мой блокнот открывала?
– Нет, – с удивлением в голосе сказала Эмма. – как я поняла там ничего не было.
– Верно, я тогда успел сделать лишь одну зарисовку. Подержи, – я отдал Эмме свою импровизированную вилку, и стал рыться в сумке. Достав блокнот, я протянул его ей и забрал ветки с мясом.
Эмма открыла первую страницу и в удивлении подняла брови.
– Как красиво, неужели так выглядит мир оттуда, со столпа.
– Меня папа просил сделать зарисовку с центра столпа, когда солнце будет между горизонтами. Ни словами не рисунком не передать как там было красиво.
– Как ты думаешь, – спросила Эмма тщательно разглядывая рисунок, – я смогу увидеть мир со столпа?
– Ну нам нужно будет попасть на ту сторону, пока не знаю как, но ответ скрыт где то в книге. Так что рано или поздно мы это узнаем.
Эмма закрыла блокнот и вернула его мне:
– Что ж, у вас есть потенциал, – важно сказала она, изображая учителя – продолжайте работать и у вас все получится, а пока что ставлю вам тройку.
– Ой вы знаете, в меня тут кабан недавно врезался, может хотя бы четверку.
– Вы что это на жалость давите, как вам не стыдно?
– Если вас не подкупить жалостью, то может это поможет, – я протянул ей ветку с обжаренным куском свежего мяса.
– Думаю, мы сможем договориться.
Мы посмеялись и принялись обедать. Просидев у костра несколько часов, беседуя, мы нажарили мяса ещё на несколько приёмов пищи раз, и принялись подсушивать куски для того, чтобы взять их в дорогу. Время от времени Эмма проверяла вещи на предмет их сухости, и пару раз ходила к ручью, чтобы принести воды для моего компресса. К вечеру отёчность спала окончательно, оставив лишь небольшой синяк.
Начало темнеть. И вот костер остался для нас единственным источником света. Страшилок мы не знали, чтобы рассказывать их в свете полыхающих брёвен, да и возраст был не тот. Но мы не отказали себе в удовольствии попугать друг друга возможностью того что пока мы будем спать, кабан оживёт и отомстит за свое умерщвление. Услышь нас кто-то со стороны, подумал бы что мы шутим, но какие шутки, когда за тобой охотится оживший мстительный боров…
