– Почему я, почему сейчас?
– Я прочла те письма, ты не преступник, так же как Томас, вы просто попали в беду. Когда его арестовали, я устроилась сюда работать, чтобы быть рядом и вытащить его. Но меня определили в другой блок, и я не могла подобраться к нему. И вот впервые за два года появился шанс. Его определили в нужную камеру, а у меня появился лазутчик. Прошу, не подведи.
Я кивнул, заявляя о своей готовности, и мы вошли в нужный тюремный блок. При входе в помещение нас встретил, резко вставший со стула, охранник. И прежде, чем он успел возмутиться нашим визитом Эмма начала говорить.
– Приказ от старшины Михаеля о переводе заключенного в одиночную камеру третьего блока, – она протянула озадаченному охраннику лист с печатью. – До дальнейших распоряжений он будет определен в третью одиночную камеру.
– Посреди ночи? – мужчина вопросительно вскинул брови, на что Эмма незамедлительно ответила более мягким тоном.
– Приказ есть приказ, что тут поделать.
– Да, – улыбнулся ей охранник, – ох уж это начальство, что-то придумают себе…
Он подошел к двери, ведущей в главное отделение блока, открыл её и взял меня за плечо.
– Ну что пойдем, – сказал он мне и повёл внутрь, оставляя Эмму позади.
Я повернул голову и увидел как она, с полным решимости взглядом, кивает мне вслед.
– Денни, забери новенького, – крикнул охранник на весь блок.
Мы зашли в широкий двухэтажный холл, где навскидку было двадцать камер – по десять на каждом этаже. Ко мне подошёл другой охранник, тот самый Денни, и повел меня дальше, пока второй возвращался на пост. Меня подвели к третьей камере, распахнули дверь и начали расстегивать наручники.
– А тут уютно, а когда будут кормить? – Спросил я.
– Когда надо, – раздраженно ответил сопровождающий.
– Знаете, как говорится, "Дом там, где кормят" – сказал я, достаточно громко, чтобы меня услышали в соседней камере.
Тяжелая металлическая дверь захлопнулась за моей спиной. Эта камера была менее просторная, чем предыдущая, в ней не было, даже маленького, окошка, а в воздухе чувствовался запах сырости. Единственное, что служило здесь освещением, была щель между полом и дверью.
Поняв по звуку шагов, что охранник удалился, я подбежал к правой стене камеры, и начал постукивать по ней в области умывальника. Эмма сделала свое дело, стена была вздутой, и в некоторых местах полой. Визуально это не бросалось в глаза, из-за общего, сомнительного состояния камеры.
– Эй, – услышал я тихий голос, за которым последовало три стука. – Слышишь меня? – голос доносился из противоположной стены.
