Удивление заменяет ей осуждение.
– Кто? – хмыкаю я. – Брат-близнец?
– Надо было фингал под глаз поставить, тогда я бы знала наверняка.
– Надо было.
– Знаешь, у каждого из нас есть близнец. Он живет внутри. Каждый – это близнецы.
– Лично я – тройняшки.
Крис смеется.
– Я тоже. Отец, дочь и святой дух.
Колесо скрипит. А может нам кажется. От нас ничего не зависит. Оно крутится себе, а мы внутри, крутимся вместе с ним и вместе с третьей от Солнца юлой. А вокруг нас крутится Луна, но мы ее не видим, только чувствуем ее задумчивое потустороннее внимание.
Крис смотрит на город, как на море. Ищет горизонт, но его нет.
– В Питере он точно есть. Там залив.
– Да.
– Надо переезжать в Питер, – на Москву она смотрит с разочарованием. – Без горизонта нельзя. Я туда уеду. Мне там больше понравилось. И к Европе ближе. А где семь холмов?
– Не знаю.
– Ты всю жизнь живешь в Москве и не знаешь, где у нее холмы?
– Нет.
В плывущей рядом кабинке парень с девушкой жуют бутерброды и пьют колу. Парень страшненький, а девушка ничего. Мы некоторое время наблюдаем за ними, за их спокойной, будничной грацией, будто они у себя дома на кухне, а не в небе.
– Ты будешь по мне скучать?
– Буду. Ты серьезно?
– Виола зовет меня. Остановлюсь у нее, потом сниму.
– Кто такая Виола?
– Мы в одно и то же время у Пирогова разрешение получали. Она классная.
– Понятно.
Небо отъехало выше. Мы на пике. Теперь только вниз. Приближается река, захламленная теплоходами и мостами. Колесо везет нас в исходную точку. Становится невыносимо грустно оттого, что круг замкнулся. Я думаю, надо посетить семь холмов, раз я снова на земле. И найти горизонт. С холма его должно быть видно. Надо найти семь горизонтов. За неделю можно управиться. И дать им имена, понятно какие.
Ее последний вечер в Москве обещал стать грустным, но это была пятница. А по пятницам приходит Тема, если это только не тот редкий случай, когда он едет к своей Вике. Так что придется рассказать об этом славном парне.
У Темы глаза серо-голубые. Если бы Марго рисовала его портрет, то после глаз она принялась бы за щетину, так как волос у Темы нет, он начал рано лысеть, он бреется под «ноль».
Лет десять уже он приходит в гости по пятницам, приносит разливное пиво, которое покупает в одном и том же месте последние шесть лет. Он снимает серебряный перстень, часы, кладет вместе с телефоном на стол. Я ставлю перед Темой два больших пивных бокала. Он улыбается улыбкой счастливого человека. Удовлетворенно вздыхает.
