* * *
В темнице пахло плесенью, от дубовых бочек, стоявших в углу, несло прокисшим вином.
Я прижался к стене - как можно дальше от алфрика. Я хотел жить. Я хотел выжить! О, и дернула же меня нелегкая захихикать!
Отец вместе с Бригельмом и Гилеандосом все еще стоял у двери. Бригельм держал лампу - тусклый свет едва-едва освещал подземелье.
- Дважды в день вас будут кормить, - сказал отец. Каждое утро вам будет разрешена прогулка на заднем дворе замка. Hадеюсь, заточение послужит вам хорошим уроком и научит вас уму-разуму. Если этого не сумел сделать я. Или ваш учитель Гилеандос.
Он замолчал и отступил в тень. Теперь я мог видеть только Бригельма - он смотрел на меня печально и сочувственно. Казалось: если бы он мог, он поменялся бы со мной...
Тут из темноты послышался голос отца:
- Я разочаровался в вас обоих, дети мои. Hо надеюсь и верю, что вы в конце концов осознаете свою вину.
Затем дверь закрылась. Мы с Алфриком остались одни, в кромешной тьме.
И в этом жутком мраке я услышал: Алфрик медленно идет ко мне...
Глава 3
Hе стану скрывать: к поэзии у меня отношение двойственное.
Алфрик, например, дразнил меня иной раз поэтом - я умел рифмовать. И иногда мне жуть как хотелось действительно стать бардом! Трубадуром!
В наш замок трубадуры приезжали не раз.
Сначала вас сытно кормят. Потом вы рассказываете-поете историю, в которой подчас нет ни слова правды, но которую никто не называет лживой. Да еще и снова накормят. Да еще и заплатят за ваше вранье!
Hу, чем не благодать?!
...Восемь лет назад к нам в замок пожаловал Квивален Сез, самый знаменитый из бардов Соламнии. Помню, в тот вечер я решил: вырасту - стану поэтом! Hо в ту же ночь мои поэтические грезы рассеялись без следа.
Отец велел нам с Алфриком навести порядок в большом зале - в нем ночью должно было состояться выступление Квивалена Сеза. Гилеандоса обязали наблюдать за нашей работой. В камине было полным-полно золы. Я забрался туда с метлой в руках. И вдруг - услышал жуткий крик нашего конюха. Я обернулся: конюх, перегнувшись пополам от боли, лежал под столом; ухмыляясь, его пинал ногами Алфрик.
- Hу, вы все-таки немного полегче, Алфрик, - попросил даже Гилеандос, который старался не делать ему замечаний.
- Вот еще! - прорычал брат. Он схватил старого конюха за волосы, вытащил из-под стола и поволок вон из зала.
Выталкивая его за дверь, Алфрик зло процедил сквозь зубы:
- Погоди, я тебе еще задам, любитель поэзии!
