– Либо кто-то распахнул дверь для потусторонних сил и направил их на Сердецкого, – закончил за него Постольский. – И тогда мы ищем убийцу!
– Именно! – радостно объявил Корсаков. – Смотри, быстро учишься!
– Вот! – возник перед ними Арапов со стопкой книг и каких-то подшивок. – Не буду утверждать, что найдете необходимые сведения, но если они есть – то они здесь. Могу предложить чаю или кофе?
– Буду крайне признателен, – Корсаков уселся за стол перед принесенными материалами. – Присоединяйся, Павел, мы здесь надолго.
Он оказался прав. Штудирование книг, летописей, чьих-то дневников, газетных вырезок и невесть откуда взявшихся копий указов и документов городской думы затянулось глубоко затемно. Наконец-то они вышли в стылую московскую ночь, предварительно попрощавшись с милейшим Арсением Арсениевичем. Постольский с наслаждением втянул свежий воздух, а Корсаков зло пнул попавшийся под ноги ком снега.
– Не могу поверить! – возмутился он. – Ни языческих капищ, ни сражений маломальских, ни помещиков-извергов! Ни-че-го!
– А как же императорские дворцы, там наверняка хватало… – начал было Павел.
– Возможно, конечно, что записи Арапова оказались не полными, но сомневаюсь. Не нашел я ничего такого, что могло бы напитать место, где стоит училище, до полноценного стихийного прорыва на ту сторону. Понимаешь, для этого должно случится что-то из ряда вон выходящее. Представь… – он задумался. – Представь, что разбойники на лесной дороги напали на карету. Как водится, порубили пассажиров, а ценности забрали. Страшно? Да! Но обыденно. Возможно, проезжая мимо пару лет спустя и не зная этой истории, ты почувствуешь себя неуютно, но вряд ли. Нет, для настоящей прорехи требуется, скажем, Салтычиха, чтобы кровь стыла в жилах, а люд друг дружку страшными байками пугал… И вот подобные события мимо араповских записей точно бы не прошли. Так что нет, до гибели Сердецкого Дмитриевского училище было местом спокойным.
– Значит, нужно искать убийцу?
– Да, – мрачно подтвердил Корсаков. – Так или иначе…
24 декабря 1880 года, пятница, день, Дмитриевское военное училище, Москва
Четверг прошел в хлопотах, но без видимых результатов. Утром Корсаков пытался хоть как-то достучаться до юнкеров на занятиях. Днем и вечером – когда открыто, когда тайком – исследовал территорию училища. Плодов его вылазки не дали. Логика указывала, что если один (или несколько) из обитателей училища задумали убить Сердецкого, так сказать, конвенциональными методами, то возможность была у каждого. Их алиби (или «инобытия», как выражался Постольский) подтвердить не представлялось возможным. В лучшем случае они находились каждый в своей квартире, в худшем – вместе заявились в кабинет генерала, договорившись покрывать друг друга.
