– Премного благодарен, – преувеличено вежливо ответил Панин. – Я поручил каптенармусу доставить ваши вещи в учебный корпус – преподаватели проживают там. В комнате вы найдете записки вашего предшественника по темам, которые необходимо будет рассмотреть. Дежурный офицер проводит юнкеров в исторический кабинет к 8:00. Опаздывать у нас не принято. Ни воспитанникам, ни наставникам. Надеюсь, это понятно?
– Кристально. Также еще попрошу не чинить мне препятствий при перемещении по училищу. Увы, я не могу заранее знать, какие помещения мне придется посетить.
– Насколько это возможно по уставу. Но учтите, что вы не имеете права находится в эскадронных помещениях, где проживают учащиеся, без сопровождения дежурного офицера. То же самое касается личных комнат преподавателей – они будут закрыты. Впрочем, большинство помещений училища заперто на время каникул.
– Позволите позаимствовать ключи?
– Нет, – отрезал полковник. – Если в ходе своих… изысканий вам потребуется открыть какую-либо дверь, извольте обратиться ко мне. Я приму решение и отправлю с вами дежурного, – он увидел, что Корсаков уже собирается открыть рот, поэтому сразу же добавил. – Внутренний распорядок училища не обсуждается.
– Ваша взяла, Николай Сергеевич, – не стал спорить Корсаков. – Тогда последний вопрос: вы не замечали в последнее время ничего… странного?
– Вам придется яснее выражать свои мысли, – не преминул съехидничать полковник.
– Необычное поведение генерала, или кого-то из офицеров, или, быть может, воспитанников? Шумы по ночам? Двери, которые вы обнаруживаете открытыми, хотя могли бы поклясться, что запирали их?
– А какое это отношение имеет к кончине Владимира Павловича?
– Володя… – подал голос доктор Красовский. – Генерал в последнее время жаловался на бессонницу. Кошмарные сны. Я прописал ему успокоительное, но состояние Владимира Петровича не улучшалось. Он начал слышать…
– Состояние начальника училища не имеет ровным счетом никакого отношения к его гибели! – рявкнул полковник. – У вас есть еще вопросы?
– Нет. Благодарю за помощь, мы с Павлом Петровичем вас покинем.
– Свободны, – по привычке отозвался полковник. – Да, и Владимир Николаевич, если не затруднит – пользуйтесь, пожалуйста, правой лестницей, если понадобится подняться на верхние этажи.
По скрытой усмешке Панина Владимир понял, что его друг был прав, и правая сторона лестницы была припасена для «зверей» и «сугубых». Корсаков и Постольский откланялись и вышли обратно в холл. Чуткий слух Владимира, прежде, чем дверь закрылась, уловил торопливую речь доктора Красовского:
