Кажется, сам отключаюсь на доли секунды. Когда прихожу в себя, малыши уже сопят с закрытыми глазами. Прикладываю нечеловеческие усилия, чтобы отогнать сон.
Бодрости прибавляет внезапный звонок от Стаса. Снимаю незамедлительно, чтобы мальчиков не разбудить и быстрее информацию узнать. Бесшумно выскальзываю в гостиную, оставляя детей.
- Богдану отпустили под подписку о невыезде, - сообщает Стас. – Но…
- Спасибо, я твой должник, - тараторю я. – Я поеду за ней сейчас же… Черт, нет! Не могу близнецов одних оставить, - забывшись, размышляю вслух. – Такси вызову ей. Укажу мой адрес… Да, точно!
- Кхм, Алекс? – шокированно зовет Загорский. – Ты уверен, что…
Не дослушав, в чем именно я должен быть уверен, прерываю звонок. Набираю службу такси, подробно объясняю все. Где забрать «ценный груз», куда доставить. Повторяю для надежности. И пытаюсь обуздать эмоции.
Располагаюсь на диване в гостиной, закинув ногу на ногу. Намеренно сажусь так, чтобы видеть входную дверь, будто таким образом смогу приблизить момент возвращения Даны.
Не понимаю, какого черта происходит со мной.
Жду ее, нервно поглядывая на часы. Время от времени отлучаюсь в спальню, чтобы проверить близнецов. Спящие, умиротворенные, бубнящие что-то сквозь сон, они вызывают незнакомое мне ранее, но непривычно теплое чувство внутри. Два чертенка в ангельском обличии.
Не замечаю, в какой момент улыбка касается моего лица. Секунда – и ее место занимает мрачная гримаса. Злюсь. На ситуацию. На самого себя. На Дану. И на ее детей, которые заставляют ощущать себя опустошенным и одиноким. Будто все эти годы я был ходячим зомби, не более…
Плотно закрываю дверь – и занимаю свой «наблюдательный пост».
Борюсь со сном. Этот бесконечный и невероятно тяжелый день дает о себе знать. Веки наливаются свинцом, словно я под гипнозом. Но вдруг сквозь затуманенное сознание пробивается слабый стук в дверь. Он действует на меня похлеще будильника или ледяного душа.
Вскакиваю с дивана, в пару шагов оказываюсь в коридоре – и открываю. Рывком. Нетерпеливо.
Несчастный вид стоящей на площадке Даны убивает меня.
Она поникшая, уставшая, бледная. Вымокшая под дождем и продрогшая.
Не играет богатую и независимую бизнес-леди. Не похожа на пластиковую, бездушную куклу.
Дана настоящая. Как тогда. В давно похороненном мною прошлом.
Ощущение, будто время повернулось вспять. Невинная птичка топчется на месте, не решаясь войти в мою квартиру. Смущается, боится, покусывает губы, отчего те становятся ярче и аппетитнее.
