Тяжелая ладонь опускается на мое плечо, сжимает крепко.
— На меня посмотри, — звучит повелительно. Совсем рядом со мной, а не откуда-то сверху.
Не дожидаясь, пока я выполню приказ, сильные руки разворачивают меня полубоком. Холодные пальцы обхватывают подбородок, заставляя приподнять голову и встретится лицом к лицу со своим страхом. Погрузиться в поглощающую тьму знакомых, но крайне злых глаз.
— Прости, Стас, я… — выдавливаю из себя в перерывах между громкими всхлипами.
— Торопилась? — перебивает меня недовольно. — Кажется, я это уже слышал.
Стас приседает напротив меня, не отпуская подбородка. Скользит по мне внимательным, напряженным взглядом.
Я делаю судорожный вдох, невольно впуская в себя уже знакомый волнующий запах, в котором сегодня превалируют нотки табака. Особенно четко и резко. Все-таки даже такой идеальный мужчина, как Стас, не застрахован от вредных привычек.
Тем временем дождь заряжает с новой силой. Крупные капли падают на его черные, как смоль, волосы, стекают на спину и плечи, собираясь в большие разводы и впитываясь в ткань пиджака. Но Стас никак не реагирует на неудобства, а продолжает изучать меня.
От пережитого страха я дрожу и шмыгаю носом, наверняка красным, как и глаза. Выгляжу сейчас, будто облезлая рыжая кошка. Зареванная и мокрая.
— Чем ударилась? Где болит? — тон Стаса вдруг становится чуть мягче.
Его вопросы и ситуация в целом — все это напоминает нашу первую встречу. Опять я стала причиной аварии, только на этот раз столкновения избежать не удалось.
Мне становится дико стыдно за свою глупость. Что бы ни случилось у меня с Глебом, я не имела права мчаться в ливень по загруженной трассе. Реветь за рулем, жалеть себя. Я поступила опрометчиво и эгоистично! Из-за меня ведь мог кто-нибудь пострадать.
Понимаю негодование Стаса и от отчаяния прикрываю глаза. Ничего не могу ответить ему, потому что ком в горле становится все больше. Душит меня, убивает.
Стас откашливается нервно, протягивает руку к моему лицу, убирая прилипшие влажные пряди. Подушечками пальцев проводит по коже, задерживается на уровне виска.
— Бровь рассекла, — легко касается раны, а я морщусь от дискомфорта. — Не страшно, — выносит вердикт, — до свадьбы заживет. Хотя ты уже… — добавляет тихо, как бы между прочим.
Его простая фраза поднимает во мне бурю эмоций. Вонзается острым клинком в сердце. Раздирает кровоточащие раны. На лохмотья.
Зажмуриваю глаза до белых мушек, стискиваю губы, но это не помогает мне прийти в нормальное состояние. Забываю, что нахожусь с посторонним человеком, и поддаюсь эмоциям. Успеваю лишь прикрыть лицо ладонями, прежде чем сорваться на плач. Не могу подавить истеричные стоны, вырывающиеся из груди.
