– Тихо, тихо. Тш-ш-ш… Ничего… Это, ничего… Главное, ты жива. А всё остальное – ерунда.
Она подняла заплаканное лицо ко мне.
– Расскажи, что в ней особенного?
Не считая это тайной, начал рассказ…
– Я обучаюсь в Академии Смерти. Мой вид – смерть. Вот ты – человек, а я – смерть. Мы рождаемся с этим даром и этой силой. У кого-то она сильнее, у кого-то – слабее. Мы все обязаны пройти обучение в академии, но не все её заканчивают. Сейчас у меня выпускной экзамен. Он заключается в том, что по разным Мирам разбрасывают шкатулки с дарами Жизни и Любви. Это то, без чего нет Смерти. Каждая смерть, нашедшая такой дар, получает свой Мир. Такой ларец можно взять, если он никому не принадлежит или принять добровольно отданный хозяином, и никак иначе. Так получилось, что ты взяв в руки ларец стала его хозяином, а мы с одногруппником вместе вышли на тебя.
– Он страшный, – всхлипнуло моё заплаканное чудо.
Успокаивая, я гладил её по голове, укачивая как маленького ребёнка.
– Он не страшный, он просто хотел во что бы то ни стало пройти это испытание. Прости его и забудь, – легко касаясь губами её волос, наслаждался их шелковистой мягкостью и запахом.
– Скажи, а вы все такие? – вновь девчонка удивила меня вопросом.
– Какие? – непонимающе заглянул ей в лицо.
Смешно сморщив носик девушка объяснила:
– Когда смотришь – то скелет, а когда трогаешь – обычный человек.
Запрокинув голову, расхохотался: какая же она милая и смешная… Широкая улыбка не сходила с моего лица.
– Нет. Это магия хламиды Смерти. Одев её, мы берём на себя обязанности и только исполнив их можно будет её снять. Моя сейчас была – найти дар Жизни и Любви, отнести в академию и получить распределение в один из Миров.
– А теперь? Что теперь будет с тобой? – тревожась за меня она распахнула глаза, но я их быстро закрыл ладонью.
Непередаваемое чувство нежности затопило душу: оказывается, это так приятно, когда о тебе беспокоится… Кто?.. Сердце пропустило удар, я ещё не был готов ответить на этот вопрос, но зато знал ответ на её.
– Вернусь домой к родителям и буду жить, как и другие, до меня не прошедшие испытание.
– Мне жаль, – тихо прошептали прекрасные губы.
Я вглядывался в её печальное лицо: мне тоже было жаль. Я всегда был в числе первых и вот всё кардинально изменилось… Встряхнувшись, дал себе мысленную затрещину: "Хватит хандрить!". Судьбе лучше знать, что для меня важнее. А сейчас важнее – поесть.
Девочка сидела у меня на коленях, и мне это страшно нравилось. Подвинув ближе к себе поднос с едой, хрипловато прошептал на ушко, удивляясь, что происходит с моим голосом?
