Наступала ночь. Они летели против вращения планеты. На небе засияли звезды, а солнце уходила тонкой излучиной на запад. По продвижению самолета на восток тут и там, на земле вспыхивали подобно миллиардным скоплениям звезд огни ночных городов.
Где-то города светились ярким пламенем, а где-то ели тусклым огоньком. Оба, каждый свет на земле и в небе казались прекрасными. Небесные звезды своим плавным мерцанием, а городские огни упорным свечением.
– Что ты видишь? Там внизу на земле.
– Огни городов, дома, дороги машины, автострады.
Ева одобрительно кивала:
– Верно!
– Что ещё?
– Потухшие поля, колоссы-небоскребы, сплетённые между собой тонкой нитью монорельса.
– Прекрасно! Можно ли назвать это благом? Счастливы, люди там внизу, когда они сыты одеты и спят по ночам в мягких кроватях в тепле и спокойствии, когда они не боятся ночных взрывов?! Это хорошо?
– Вероятно, да! – ответила она так как против этих фактов было всё же трудно что-либо противопоставить.
– Теперь вновь посмотри на землю и скажи, что ты видишь?
Девушка подчинялась переведя взгляда с ЕВА наружу.
Внизу была темнота с редкими проблесками света.
– Ну так что ты видишь?
– Ничего. Там темно, ничего не видно.
– Хочешь ли ты увидеть, что твориться внизу?
Она ничего не ответила вопрошающие всматриваясь в неё.
Экран находившийся перед нею вспыхнул ослепляющим светом.
– Это эфир записанный за последние сутки до настоящего времени.
На пустынной улице, заваленной мусором, пустыми бутылками и пакетами, бродила стая бродячих собак облаивающих пьяного прохожего.
– Что это?
– Центр одного великого города, штаб-квартира некогда великой и богатой республики, так и не сумевшей найти баланс между демократией и капитализмом. Теперь там нет ни того ни другого. В попытки угнаться за двумя зайцами рискуешь остаться без ужина. Горожане данного места знают эту фразу не только понаслышке, порой им порой частенько приходится обходится без него.
Пролистывая день час за часом, улица то наполнялась людьми в старых потёртых одеждах, шарящихся в корзинах, то опустевала, наполняясь облезлыми, одичалыми собаками.
Люди искали в мусорных баках хоть что-то: испорченную еду, хотя бы крошки, но чаще даже заплесневелого куска хлеба не удавалась отыскать, так как не чему было портится. Нет еды нет отходов. Эта фраза могла бы стать отличным слоганам к какой-нибудь эко защитной организацией в долине фирм, но для местных жителей, так же, как и для сотни других жителей потерянных государств, это была суровая борьба за жизнь.
