На Римском соборе 340 г. папа св. Юлий I (337—352) публично заявил о вероучительном первенстве Римских понтификов. «Всех этих соблазнительных явлений и не было бы вовсе, – заявил он, – если бы вы держались старого обычая (выделено мной. – А. В.) – сначала обращаться к нам, а затем уж и делать постановления»35.
На III Вселенском Соборе в 431 г. легат понтифика – пресвитер Филипп зачитал совершенно недвусмысленные строки: «Никто не сомневается и во все времена известно было, что святой и блаженнейший Петр, предстоятель Апостолов, столп веры, основание Кафолической Церкви, приял от Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя и Искупителя рода человеческого, ключи Царствия, и ему дана власть вязать и решить грехи: он и до сего времени и всегда живет и судит в своих преемниках. Итак, по его внушению, преемник и наместник его, святейший папа наш епископ Келестин послал нас на сей святой Собор»36.
Следует заметить, что эти претензии на первенство не только не вызывали возмущений на Востоке, но, напротив, шумно одобрялись: участия пап в преодолении вселенских ересей никак нельзя было переоценить. Хочется нам это признать или нет, но в те века только Рим являл собой остров веры, где оберегалось во всей чистоте Православие, сам ни разу не затронутый червоточиной богословских заблуждений. И поэтому для Вселенских Соборов совсем не редкость такие строки, обращенные в адрес Римского понтифика, как: «Ты, состоя для всех истолкователем голоса блаженного Петра, сохранил как золотую цепь, Владычнее знание, которое ниспустил по повелению Законоположника даже до нас!»37. Или: «Тебе, предстоятелю первого престола Вселенской Церкви, стоящего на твердом камне веры»38 и т.д.
Именно в Рим апеллировали св. Афанасий Великий, св. Василий Великий, св. Иоанн Златоуст, св. Кирилл Александрийский, преподобный Феодор Студит, преподобный Максим Исповедник и многие другие гонимые за веру духоносные лица.
Не говоря уже о том, что все Римские папы той великой эпохи без исключения, среди которых множество лиц, прославленных Кафолической Церковью, открыто исповедали первенство и догматическую непогрешимость Римской кафедры, как преемников Апостола Петра, многие царственные особы Запада считали своим долгом присоединиться к их словам: «Блаженнейший епископ города Рима, за которым древность преимущественно пред всеми признала первенство священства, должен иметь место и возможность судить о вере и священниках»
