– Вот…повестку дали… Ухожу воевать. Не идти нельзя. Расстреляют.
На финской границе неспокойно. Не бойся, это ненадолго. Вот разобьем врага, и я вернусь…
В ту ночь Зайнаб не спала. Как только не пыталась она уснуть. Не спал в ту ночь и Масгут. Ему приходили в голову разные мысли. И дом нужно было подремонтировать. Вон, ставни на окнах покосились. Дрова на зиму не заготовлены. Кормов нет. Забор скоро начнет валиться. Как же управится Зайнаб? Одна – одинешенька, помочь некому. Как вырастит детей? Как поставит их на ноги? – от одних только вопросов у Масгута начинала кружиться голова. Утром он завел разговор:
– Я не знаю русский язык. Даже не смогу понять, чего от меня хотят. Я не знаю, как буду воевать. Быть может случиться такое, что я … не вернусь.
– Не говори так! – перебила его Зайнаб, – только вчера вечером ты твердил другое. Теперь ты говоришь о смерти. Гони прочь эти мысли. Аллах с тобой, он поможет.
– Да, крепись. Ты останешься с тремя детьми. Дай Аллах тебе силы, здоровья, терпения и удачи. Я чувствую, что твоей главной надеждой и опорой станет наша маленькая Мавлида. Цени её.
Зайнаб слушала мужа и в первый раз не знала, что сказать. Ведь Масгут говорил очень твердо, уверенно, словно знал правоту своих слов. Он взял на руки малышку Мавлиду и долго подкидывал её под потолок. Та же, не понимая ничего, заливалась звонким раскатистым смехом.
Сборы были короткими. В вещевой мешок положили только самое необходимое: ложку, кружку, пару шерстяных носков, полотенце, да разную мелкую утварь, что могла всегда пригодиться. Зайнаб наготовила еды, чтобы дома поесть и с собой прихватить. Девять с половиной лет они прожили вместе, и теперь проклятая война забирает её мужа. О, судьба, если бы ты хоть немного была благосклонна к ним, ты бы не допустила этой разлуки! Последний раз, взглянув в карие очи жены, крепко обняв её на прощание, Масгут ушел на фронт защищать Родину.
Зайнаб вскоре получила весточку от мужа – письмо, а в нем маленькая фотография черно-белого изображения. С фотографии серьезным взглядом смотрел Масгут. Он стоял в полный рост, одетый в грубую серую шинель с красными петлицами, но на фото они были черными. На голове – буденовка из толстой шерстяной ткани, заправленная и застегнутая на затылке. О себе он писал кратко: жив, здоров, воюю. Не знала тогда Зайнаб, что это первое письмо будет так же и последним, не ведала, что в то время, когда она читала письмо, его уже не было в живых. Масгут попал под пулю во время очередной перестрелки. Очевидцы – односельчане, которым удалось выжить, позже расскажут Зайнаб о том, что видели. Пуля, посланная из винтовки девушкой-снайпером, попала прямо в лоб Масгута.
